Сибирские огни, 1959, № 11

Вот поэтому и не жалею я, что ушла из института. Понятно, Машенька? Перемены нужны, но они станут возможными только после упрямых по­ исков и труда здесь, в самой школе. Вот я и учу и сама учусь. Так что мо­ жешь передать там, в институте, — никакой трагедии, и жалость пусть оставят при себе. Дуся обняла Машу за плечи, спросила негромко и сочувственно: — А у тебя серьезно? •Ну, этот инженер. Как его... Рохлин, кажет­ ся? Если ты о нем вспомнила в первую очередь, значит, на то есть при­ чина. Маша хотела возразить, что Дуся неправа, что о Рохлине она вспом­ нила случайно, что все дело в киносъемке, однако ей было почему-то тру­ дно сказать так. — У тебя что-то неладно, •— сказала Дуся, и Маша неохотно призна­ лась, что в самом деле не все ладно, и принялась рассказывать о матери. Но мысли ее опять возвратились к Рохлину, и она почти физически по­ чувствовала свою руку в его уверенной сильной руке. Потом вспомнила большую, с набрякшими пальцами руку матери, и то, что две руки одно­ временно возникли в памяти, удивило и встревожило ее. Неужели она не случайно вспомнила о Рохлине? — Холодно. Одинокому и в жару холодно, — промолвила Дуся. Не понять было, кого она имеет в виду: Машину мать-вдову, Машу или себя. Потрескивала лампа. Скрипнула в соседней комнате половица. Вид­ но, там расхаживал дед Софрон. Он — единственная Дусина родня. Вот уже пятый год, как умерла ее мать и пропал без вести на фронте отец. — А меня дедусь все замуж старается выдать, — Грибова сделала сердитое лицо и, подражая старческому ворчанию, произнесла: — Ты че­ го сидишь? Почему не на вечерке? Хочешь в девках остаться? Передразнивала она очень похоже, однако совсем не так весело, как хотелось ей. Маша покрепче прижалась к подруге. — У каждого свое... Плохо тебе здесь? Дуся строго взглянула на нее, но ласковое сочувствие в Машиных глазах всколыхнуло в ней то, что она старалась таить даже от себя самой. — Одинокому холодно, — с грустью повторила она. — Я завидую чужим семьям. Как-то так глупо, по-бабьи завидую... Дед чует, как у ме­ ня все складывается, и переживает... Дуся, точно спохватившись, быстро встала, привычным движением закинула толстые косы за спину. — Пора, — сказала она. — Четверть часа назад окончились уроки у малышей. Да и меня тетради ждут. Вот их сколько! Пойдем провожу. Дуся закуталась в большую пуховую шаль, вышла вслед за Машей на улицу. Где-то неподалеку, в темноте, раздавались ребячьи голоса. — Малыши спешат по домам, — промолвила Дуся, пряча под шаль руки. Маша прикоснулась к ее плечу. — Ты ступай. Холодно ведь... — Ничего, не закоченею, — ответила Дуся подчеркнуто твердо. — Воздухом подышу. Освежает. До свидания. Маша направилась домой, но шагов через двадцать оглянулась на ходу, потом еще и еще раз. Дуся стояла все там же, на заснеженной тем­ ной улице. 3 Письмо было торопливое, с помарками. «Дорогая Машенька! — писала Аня Лисавенко. — Вот уже месяц, как я дома и совсем одна. Работать никуда пока не устроилась. В школе вакансий нет, а больше идти некуда. Временно обещают устроить библи­ отекарем на лесозавод. Но пока только обещают. Ходить никуда не хожу.