Сибирские огни, 1959, № 11

ка обносился... И ведь я знаю, у некоторых еще хуже. Неужели долго так будет? Дуся задумчиво покачала головой. — Если бы я знала! Из колхоза даже семена заставили вывезти.;. Плохо сейчас в Раздольном, трудно. Просто сердце иной раз заходится, когда увидишь, как оно... Ну, да ладно. Война позади, наладится и хо­ зяйство... — Дуся оживилась. — Я тут затеяла агрокружок для колхозной молодежи, совсем было столковалась с председателем, да наехал на беду инспектор из районо, нашумел и на меня и на председателя. Как же — учительница, и на тебе — агрокружок в колхозе... Председатель готов на попятную, да я не отстану... — Грибова прижалась плечом к Маше. —Р а ­ да я тебе. Соскучилась, и так хочется знать, что там у вас в институте... Отрезанный я ломоть, а все-таки скучаю... — Дуся выжидающе смотрела на Машу. — Что нового у тебя самой? — У меня? — Маша была застигнута врасплох. — Что может быть новое у меня? Мама вот... А в институте все то же. Между прочим, зна­ ешь, на заводе был интересный вечер и меня в кино засняли. Не одну, а вместе с инженером Рохлиным, с Юрием Петровичем... — И это все институтские новости? Не мало ли? — Дуся отстрани­ лась от нее, и Маша невольно смутилась под ее взглядом. — Можно по­ думать, что у вас главное занятие — вечера, — продолжала Дуся. — А как все остальное? Или полное затишье? Маша не знала, как ответить, потому что институтская жизнь прохо­ дила мимо них с Василием. Ей стало стыдно, и она опять, как у себя до­ ма, подумала о том, что жила слишком беззаботно и легко. — Тебя помнят в институте, — уклончиво заговорила она. — Ж але­ ют, что так с тобой случилось... ■— Даже, говоришь, жалеют? — улыбнулась Дуся. — Наверное, счи­ тают, что я чуть ли не жертва бюрократизма и перестраховки... — А разве не так? Дуся потянулась к лампе — подкрутить фитиль. — Насчет жертвы — неправда, — заговорила Грибова негромко. — Я сначала и сама как-то разжалобилась. Люди жалеют, и мне тоже стало казаться: не повезло мол... А потом поняла — неправда! Как бы тебе это сказать... — Дуся огляделась, точно искала что-то, но не нашла и опять повернулась к Маше. — Возьми хотя бы такой пример... Живут в доме люди. Дом не очень их устраивает, они мечтают построить на его месте другой. Но представь, что они принялись бы ломать старый дом, а о другом, пусть временном жилье, не позаботились? Правда ведь, глупо было бы?.. Так, по-моему, и в любом деле, а в педагогике — особенно: Помнишь споры, которые в прошлом году были в институте?.. — Дуся на мгновение задумалась, потом заговорила увереннее. — Разве секрет, что в организации воспитания школа наша далека от идеала? Нет, не сек­ рет. Открытия Макаренко, о них хвалебных слов, особенно в последнее время, уйма, а на практике ничего не делается... Вернее, почти ничего. Мы иной раз не умеем правильно воспитывать детей, а Макаренко пере­ воспитывал правонарушителей. Разве не так? Нужны перемены. Ну что я тебе-то об этом... При тебе ведь «макаренковские чтения» начались, ты, как говорится, в курсе. На заседаниях ученого совета я тоже дралась за перемены. Зверева и другие старые преподаватели отстаивали то, что есть, тот старый дом, в котором мы работаем. Сначала я думала: трусят мол, спокойной жизни хотят. И доля истины в этом есть. Но если бы только это, легко было бы доказать. А то ведь они, понимаешь, тоже по- своему правы. Мало знать: это вот плохо. Надо предложить что-то кон­ кретное, проверенное на практике. В общем, думая о ломке старого до^ ма, строй новый. А если строить не способен, крикам твоим — грош цена.