Сибирские огни, 1959, № 11

рист, которого она встретила на усадьбе МТС, закутавшись в тулуп, си- дел впереди, молча дымил трубкой. — Как тут у вас теперь? Что же это крыши идут на корм? — сказа­ ла Маша. — Сена ведь много накосили... u — Ишь ты, хозяйка... Забеспокоилась? — возница с веселой хитре­ цой взглянул на нее. — Это же ваш брат, бабы, хозяйновали. Чего ж ты ко мне с претензиями? А вообще ты правильно. Об этом уже была речь. Председатель бывший да бригадиры разбазарили сенцо, попроменяли на водку, проклятые... Ну, да теперь опохмелятся, небось. Собрание реши­ ло — под суд их. — Он повернулся к Маше, озабоченно спросил:—Не за ­ мерзла? А твои заждались, поди. Еще вчера вечером мать прибегала, просила, чтобы подвез тебя... Да, идет времячко. Совсем ведь, почитай, девчонкой была перед войной. Ты что же, после института в городе оста­ нешься или вернешься, как Дуська Грибова? Э-э, не храбрись, щека-то побелела, три ее, три! Левая! — всполошился он. — Хватит! Ишь ты! Что значит, молодость. Кровь с молоком, да и только. А насчет крыш да кормов, — возвратился возница к прерванному разговору, явно обеспоко­ ившему его, — я тебе так скажу: больше не допустим такого. Хватит, на­ мучились тут без нас бабы. Нас, мужиков, уже с полсотни вернулось с фронта, кое-какие задумки есть. Кончишь учиться — приезжай помогать. — Обязательно, дядя Макар, — ответила Маша горячо. — Я и так каждое лето помогаю... — Слыхал, слыхал... В отца — работящая, — кивнул возница, одоб­ рительно сощурившись. — Тпру! Приехали, можно сказать. Матери кла­ няйся от меня. Маша соскочила с саней, негнущимися пальцами сжала ручку чемо­ дана и только теперь почувствовала, что очень замерзла. Тело словно ут­ ратило гибкость, каждое движение причиняло ноющую боль в суставах. Когда Маша взбегала на ветхое покосившееся крылечко, замерзшие ва­ ленки стучали, как деревянные. В избе на нее повеяло густым теплом. Вкусно пахло щами и чем-то печеным^ вероятно, свежими ватрушками, которые были в большой алю­ миниевой миске на табуретке рядом со столом. Не успели растаять клубы морозного воздуха, опередившие Машу, как на всю избу раздался крик Вовки, младшего брата: — Приехала! Приехала! Чуть не сбив с ног, он повис у нее на шее — теплый и гибкий сорва­ нец-мальчишка. Мать топталась рядом. Лицо ее морщилось в робкой по­ луулыбке. — Мама! Ну, что же ты. — Маша кинулась к ней, припала к груди. Сзади ее дергал за рукав Вовка. •— Маша! Слышь, раздевайся! Ну, почему не раздеваешься? Маша послушно сбросила на руки брата пальто, платок. Мать следи­ ла за нею молча и счастливо. Потом сели обедать, и опять хлопотала Маша с Вовкой, а мать, ос­ лабев от радости, неподвижно сидела у стола и не сводила с нее глаз. Только к концу обеда она разговорилась и сообщила самые главные раз- дольненские новости: что председателя теперь выбрали, по всему видать, делового — колхозники одобряют, что старому руководству предложено вернуть в артельную кассу чуть не полсотни тысяч рублей. Она принялась рассказывать и о домашних переменах, о всех важных мелочах, без которых в хозяйстве не обойтись. Из ее слов Маша заклю­ чила, что дома все в порядке, что беспокоиться и волноваться, в общем, особенных причин нет. И только непонятная нервозность матери смуща­ ла Машу. Она чувствовала, что мать не до конца откровенна.