Сибирские огни, 1959, № 11

мер. Нет, вы пережимаете. Возьмите устроителей этого вечера. Они хло­ почут, организуя для всех и концерт, и танцы, и всякие прочие полезные мероприятия. И все же у каждого есть свое, такое, что важно для него од­ ного, однако же очень важно, без этого он жить не станет. И слава богу, что есть. Иначе все бы походили друг на друга, как монеты, — тот же рисунок, тот же звон... Не правда ли? Он обращался скорее к Маше, чем к Василию, и вид у него был та ­ кой, точно он заранее готовился с полным терпением выслушать возра­ жения. — По-моему, нет, — хмуро возразил Василий. — Свое, особенное ва­ жно, в конце концов, не только для отдельного человека. Оно и для всех важно. Чувства, например... — Ну, и что это доказывает? — спросил Рохлин. — В двух словах не объяснишь, — все так же неохотно ответил Ва­ силий. — Ты опять о воспитании чувств? — промолвила Лена. — У него уж конек такой — воспитание чувств. — Вот как! — Рохлин пристально поглядел на Василия. — Вы что же, хотите формировать чувства с заранее заданной крепостью и посто­ янством? Любопытно. Даже очень. Но... Нет, вы сами посудите. Чувства зависят от стольких условий и обстоятельств, что предусмотреть все не­ возможно. Правда, в технике тоже нельзя все предвидеть. Однако инже­ нер планирует заранее запас прочности. Мосты, например, строят в семь раз прочнее, чем необходимо для эксплуатации в идеальных условиях, при которых не будет перегрузки, слишком сильных морозов, ураганного ветра. В технике просто: взял потолще металлические фермы, поставил опоры помассивнее. А в чувствах где запас прочности? В чем? — Если его нельзя увидеть или пощупать, это вовсе не значит, что его нет, — ответил Василий уже более горячо. — Найти, в чем он, как его создавать, — вот что необходимо... — И вы уже на пути к этому? Не обижайтесь, я не хочу вас разоча­ ровывать. Но я немало перевидел и перечувствовал, а не могу часто по­ нять самого себя. Где уж тут взваливать на плечи сизифов труд, пыта­ ясь разобраться в чувствах вообще. Чувства обычно противопоставляют рассудку. Можно ли их объяснить категориями этого самого рассудка? Длину ведь не меряют литрами или килограммами. Впрочем, это слишком не по моей инженерной специальности,— поспешил добавить Рохлин, за ­ метив, что Василий собирается заспорить. — Мы с вами совсем забыли, что не на диспуте, а на балу... Рохлин заговорил с Почивалиным, Василий остался в стороне, и Ма­ ша снова, в который уже раз за вечер, с досадой подумала, что он не уме­ ет постоять за себя. Толчея, между тем, прекратилась, и можно было идти в зал. Здесь уже танцевали. Яков Ильич тотчас увел Лену. Рохлин отступил на пол­ шага, освобождая дорогу Маше с Василием, однако тут же спохватился. — Ах, да, я забыл. Простите! У вас же... — он не окончил, но и без того было ясно, что он хотел сказать. —Вы не возражаете, если мы прой­ демся пару кругов? Он обращался к ним обоим и, когда они не возразили, протянул Ма­ ше руку. С первых па Маша почувствовала, что он танцует отлично, и не без удовольствия подчинилась его воле. Внезапно в лицо ударили ослепительно яркие лучи: вспыхнули «юпи­ теры», расставленные вдоль стен. Рохлина с Машей перехватил какой-то человечек с крючковатым носом. — Одну минутку, товарищи. Я из кинохроники.