Сибирские огни, 1959, № 11

го послевоенного года. Встретившись с плотниками, он вспомнил историю Сели- верста Нодковы, потом «вчерашнее об­ суждение итогов Двадцатого съезда», по­ том опять тестя. Когда Коломеец перева­ лил сопку, в его памяти «всплыли годы, когда он работал в Кленовке учителем», а когда встретил Кленову, вспомнил ее молодость и т. д. Другой любимый при­ ем Н. Шундика — описание глаз персо­ нажа. Когда ему нужно передать слож­ ное чувство, охватившее человека, он пе­ редает его не через тот или иной жест, слово или поступок персонажа, а просто описывает его глаза и перечисляет все те сложные чувства, которые должны в них отражаться: «В умных, спокойных глазах женщины, кроме устоявшейся пе­ чали,— трепетная надежда, доверчи­ вость, решительная готовность к чему-то большому и неизбежному». Или: ' Он молчал, «вглядываясь в парня темно-се­ рыми глазами, в которых грустная ус­ мешка как-то по-особенному оттенялась усталостью». Может быть, в заключение по обычаю надо сказать, что все ^ти недостатки не снимают достоинств книги? Но ведь снижают, и очень. Писателю еще следует найти «стиль и форму для этого очень трудного романа». Н и х . М и н о к и н О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ БОНДАРЕВА с А. ТОЛСТЫМ D 1958 году общественность Хакас- ■^ской автономной области отмети­ ла 60-летие со дня смерти Тимофея Ми­ хайловича Бондарева, русского писателя- крестьянина, имя которого в конце XIX— начале XX веков стало широко известно как в России, так и за ее пределами. Бондарев не является коренным сибиря­ ком, но почти половину жизни он про­ жил на положении вечного поселенца Минусинского уезда Енисейской * губер­ нии. По рождению донской казак, он си­ ротой попал в кабалу к помещику, и тот превратил его в своего крепостного. По- видимому, Бондарев каким-то образом выражал недовольство, и помещик от­ дал его, семейного, в возрасте около со­ рока лет, в солдаты на двадцать пять лет. Но и там крестьянин не смирился, одной из форм его социального протеста явился разрыв с официальной церковью, за что он был разжалован, лишен награ­ ды (Бондарев был награжден медалью за оборону Севастополя) и сослан в Сибирь. Однако и в ссылке поднадзорный Бон­ дарев не перестает открыто и мужест­ венно обличать врагов трудового народа, В этой борьбе он и обнаружил ориги-. нальный талант писателя-публициста. Самым большим и значительным сочине­ нием, над которым писатель трудился до конца жизни, следует считать памфлет «Трудолюбие и тунеядство , или торже­ ство земледельца». Произведение Бонда­ рева увидело свет в России уже после смерти автора, в период первой русской революции. При жизни писателя оно пе­ чаталось в отрывках и пропагандирова­ лось в статьях и письмах Л. Н. Толстого и Г. И. Успенского. При содействии Тол­ стого памфлет был издан во Франции и Австро-Венгрии (на чешском и словац­ ком языках). О Бондареве писали М. Горький, Р. Роллан, Ренан, главным образом в связи с Толстым, который назвал писателя-мужика одним из своих учителей. Небольшая книжка А. Косованова 1 в популярной форме излагает известные факты биографии Бондарева и его вза­ имоотношений с Толстым. Великий пи­ сатель о памфлете Бондарева узнал в средине 80-х годов из статьи Г. Успен­ ского «Трудами рук своих», а вскоре после этого познакомился с рукописью «Трудолюбия и тунеядства», которую прислал ему из Минусинска политиче­ ский ссыльный В. С. Лебедев (письмо Толстого к нему до сего времени хранит­ ся в архиве Минусинского музея). Вслед за Успенским Толстой также пишет статью о Бондареве и его сочинении, Этим и объясняется большой интерес в литературных и журналистских кругах к личности и произведению Бондарева. Не­ удивительно, что в дореволюционные го­ ды о Бондареве писали в основном на­ родники и толстовцы, причем те и дру­ гие пытались его зачислить в «свой» ла­ герь, объявить его своим «единомышлен­ ником». Только М. Горький не смешивал мужика-протестанта Бондарева ни с на­ родниками, ни с толстовцами. Так, в статье «Разрушение личности» (1909) по поводу рассказа Короленко «Река игра­ ет» М. Горький недвусмысленно писал: «Думая о Тюлине, понимаешь не только наших Мининых, но и сектантов Сютаева и Бондарева, бегунов и штунду, а чув­ ствительный и немножко слабоумный Платон Каратаев исчезает из памяти вместе с Акимом и другими юродивы­ ми». К сожалению, автор работы «Т. Бон­ дарев и JI. Толстой» не внял мудрой мысли М. Горького (кстати, повторенной писателем и в советское время, напри­ мер, в статье «О литературе»), а пошел на поводу у литераторов народнического и толстовского толка. Словом, автор не поднялся до подлинно научного и объек- 1 А. П . К о с о в а н о в. Тимофей Бондарев и Лев Толстой. Хакасское книжное изд-во, Абакан, 1958.