Сибирские огни, 1959, № 11

ражаются в его ярко начищенных металлических частях. И совсем все равно — пришел он днем, вечером или ночью. Заполярное солнце не считается с часами у него свое расписание. Вы можете, если угодно, ложиться спать а солнце—бес­ сонно. Круглые сутки золотой шар катится по небу. Кстати, его здесь так и зо­ вут «шариком». Иногда оно опускается к горизонту и как бы задумывается на мгновение: «Может быть, все-таки прилечь?». Но «прилечь» не приходится,— то ли некогда, то ли мешает молодость. В Игарке солнце всегда молодо. Старое уходит каждую осень на покой а весной по­ добно новому году, рождается новое, молодое солнце. Полное сил и энергии ’оно не нуждается в отдыхе. Блестят стекла в окнах домов. Блестит, отражая солнечные лучи, Енисей. Разноцветными красками играют флаги многочисленных кораблей на рейде и у причалов. Слышна музыка, играют на улицах ребятишки, энергично вертятся длиннорукие лебедки, тоже не отдыхающие круглые сутки. И только влюблен­ ные, раздосадованные полным отсутствием хоть какого-нибудь укромного угол­ ка, чтобы обменяться поцелуем, без всякого удовольствия поглядывают на бес­ совестное, до отчаяния нескромное светило. К осени все меняется. Утомленное круглосуточной беготней и массой впе­ чатлений, солнце становится старше и солиднее, начинает все чаще подумывать о покое. Но город и осенью остается молодым, — ведь Игарке всего тридцать лет от роду. Впрочем, несмотря на возраст, крупнейший порт Великого Северного мор­ ского пути известен далеко за пределами нашего полушария. Деловой день города Валя открыла дверь. Ветер рванул занавески на раскрытом окне, перелис­ тал густо исписанный блокнот и смахнул со стола несколько присланных из цент­ ра директив. С подоконника упал и со звоном разбился стакан. Сидевший за столом человек неторопливо оглянулся. Он вспомнил, как ди­ ректор лесокомбината пил вчера воду из этого стакана, шумно отдуваясь и делая зид, что его совсем не задевают резкие слова, сыпавшиеся в адрес комбината. Ди­ ректора ругали за плохие темпы погрузки иностранных судов, пришедших сюда за древесиной. Валя пыталась закрыть окно, отмахиваясь от хлеставшей по лицу занавески — Не надо, — остановил девушку секретарь горкома. — Лучше закройте дверь. — Но ведь беспорядок... — Ничего. Он любил такой беспорядок и называл его творческим. А ветер наполнял комнату гудками первых судов с Енисея и угрожающими сигналами автолесовозов. Секретарь мальчишески быстро встал и прошелся по кабинету ероша волосы. «Почему?» — спросил он мысленно себя, ощущая внезапный прилив радо­ сти и ликующего ожидания. Но ответить не смог. Почему? повторил он вслух, подойдя к окну и глядя на желтые доски уоегающеи вдаль уличной мостовой, умытой недавним дождем. — Что вы сказали? — Позвоните шоферу. Пусть зальет полный бак. В раскрытое окно донесся веселый смех. Оживленно жестикулируя, по ули­ це пробежала группа смуглых невысоких юношей и девушек с чуть раскосыми глазами. Студенты педагогического училища народов Севера шли в порт В эти горячие дни весь город устремлялся на погрузку иностранных и советских судов. Сроки полярной навигации коротки,— всего три месяца! «С порта и начнем»,— решил секретарь. Мелкие повседневные заботы, частые заседания, обсуждения неотложных задач нередко заслоняют общую, широкую картину. Секретарю показалось, что он потерял перспективу. Вернее, забыл о ней. Вот он и решил на время стрях- нуть с себя все, что мешало увидеть Игарку глазами государственного человека. Игарка это порт, дающий лес на внешние рынки. Игарка — это полити­ ческий и культурный центр в глухой заполярной тундре, центр района перспек­ тивного в геологическом отношении. Все это так. Но форма, которая всегда консервативнее содержания, отстала. Изнутри выросло новое. Оно ломало, рвало устаревшую форму. Иногда очень болезненно. Тридцать лет назад город, заложенный за Полярным кругом, привлекал внимание всей страны. Молодая республика была еще бедна, и почти неисчерпа­