Сибирские огни, 1959, № 11

го упрашивал я, да разве его переупрямишь? Одно оставалось—взять. А ведь в этих четырех даянах был корень жизни моего брата. Сколько сил, сколько здоровья потратил он, чтобы скопить их! Очень нуждался он тог­ да в этих деньгах. Со слезами на глазах попрощался я с родительским домом... Десять лет не бывал в родных местах, все где-то на стороне воевал. Но разве мог я забыть своего брата? Не было дня, чтобы не думал о нем. Письма писал ему часто. Из его ответов я знал, что он жив, здоров, же­ нился и уже имеет сынка. Но как он там живет—об этом я мог только до­ гадываться. Когда приказ о моей демобилизации был подписан, я тут же дал брату весточку. Как я хотел увидеть его, увидеть мою невестку и племян­ ника! На деньги, которые мне были выданы при увольнении, накупил я подарков: чего греха таить, очень хотелось мне своими глазами увидеть, как обрадуется им брат. Был уже конец сентября, время обмолота. Открыл я ворота нашего дома и от неожиданности оторопел. Вот это да! — не двор, а самый на­ стоящий ток. Куда ни повернись — всюду снопы, снопы, даже на дорожке к дому зерно просыпано. Ты только подумай: оставил нам отец двадцать му солончака — можно ли на этих двадцати му столько вырастить хлеба? Как бы не так! Поднял я глаза и удивился еще больше. Вон, оказывается, каким стал мой брат! Кто бы мог подумать? Бедняк бедняком, все хозяйство на своем горбе тянет, а смотри ты, какой дом отстроил! Да не одну комнату, а две! Черепицей крытый, в окнах стекла вставлены, — рядом с ним на­ ша старенькая фанза выглядела еще более убогой и невзрачной. Но двор, двор! Всюду порядок, на всем хозяйский глаз, сразу видно, что люди живут в достатке. У западной стены внутреннего дворика куз­ нечный мех, слышно, работает: пых-тах, пых-тах!.. — но кто им огонь