Сибирские огни, 1959, № 10

Едва уселись, Оленев принялся снова говорить о стихах в стенгазете. Эмма прервала его: — Есть такая музыкальная машина: хоть тысячу раз ее крути, она одно и то же играет. Шарманка, догадываешься? — в Эммином голосе прозвучала злость. — Хочешь, я прочту другие стихи? О счастье? Я люблю, я очень счастлив. А печаль в глазах — туманом. Отвергаю я участье, В нем нуждаясь непрестанно. Может быть, таким ответом Я тебя и озадачу: Я люблю и счастлив этим, Не любим я — вот и плачу. Ну, как? Нравится? А с божьей искрой как? Собрание продолжалось. На трибуну поднимались комсомольцы, го­ ворили о недостатках и промахах в работе комитета. Аня, сидя в президи­ уме, что-то записывала в блокнот, вероятно, критические замечания, что­ бы потом, в заключительном слове, ответить на них. Она бледнее, и глаза у нее глубже, чем обычно. Василию неприятно, что ее работу не все одоб­ ряют, он Пытается мысленно возразить выступающим, но из головы не вы­ ходит Маша. Он снова и снова ищет ее глазами, однако впереди, где си­ дят Дубова, Павловская и другие третьекурсницы, ее нет. Неужели не ос­ талась? Василий оглянулся, и взгляд его словно прикипел к последнему ряду. Маша — совсем одна — сидела там, сгорбившись, как на холодном ветру в степи. И руки прятала под белым вязаным платком, в который зябко куталась. Куда-то во вчерашний день отхлынули колебания и раздумья. Васи­ лий видел Машу, только ее. Взять бы ее руки, согреть своим дыханием, а там будь, что будет! В зале было очень тихо, и встать — значило привлечь общее вни­ мание. Василий решил подождать, когда раздадутся аплодисменты, про­ вожающие с трибуны очередного оратора. Но ему опять не повезло. Один из выступавших не заслужил аплодисментов, а после другого, который говорил более толково и интересно, Василия удержала на месте Эмма. На трибуну поднялась незнакомая первокурсница и бойко принялась отчитывать Аню Лисавенко за то, что она была нетребовательна к другим. — Работал комитет? — спрашивала она у зала. — Конечно, рабо­ тал. Это и мы, первокурсники, видим. Можно было лучше? Тут и толко­ вать нечего. Побольше контроля да спросу, и был бы порядок. А то разве­ лось у нас в комсомольской организации всяких, прямо сказать, иждивен­ цев, которым все дай да подай, а они еще посмотрят, ладно ли. А есть и такие, которые только о своем думают, о себе пекутся. Некоторые даже фронтовики такие. Им предлагают работу, а они нос воротят. Просто стыдно за них. Индивидуалисты! Василий понимал, что девушка права: он сам в числе этих «некото­ рых даже фронтовиков». Он так и не принял предложения Харитонова. Однако, первокурсница была тоненькая, с маленьким круглым личиком— совсем еще девчонка. Слова осуждения в ее устах казались ему оскор­ бительными, а главное— ничего нельзя было теперь исправить. «Много ты понимаешь, чтобы судить», — неприязненно подумал он. А девушка оста­ новила на нем горячий убежденный взгляд. — Вот честное слово, индивидуалисты!— повторила она с такой не­ посредственностью, будто с нею спорили, а она, исчерпав доводы, пусти­ ла в ход самый последний — свое честное слово. В ответ раздался одобрительный смех. Василию захотелось демонст­ ративно встать и перейти на последний ряд.