Сибирские огни, 1959, № 10

ной только подчеркивали яркость вышивок и коврика, словно бы излучав­ ших тепло. Василий уже увереннее повернулся к девушкам: .— Пожалуйста, никаких отговорок... И вы, Лена, с нами... Дубова сожалеюще посмотрела на книги. Как и вчера, ладони ее и мочки ушей были розовыми. Маша несмело взглянула на Василия, без слов прося выйти. ...А в комнате у ребят, едва ушел Василий, зашумел спор. — Вы не виляйте, вы мне прямо скажите: стоящая девка? — допы­ тывался Костя. Долинин, к которому он преимущественно обращался, сно­ ва ответил уклончиво: — Когда любовь, к чему характеристика? Любят и все. Почему тре­ вога — непонятно. И не такой Василий, чтобы опрометчиво... — Ты сколько знаешь его? Два месяца? А мы с ним четвертый год дружим! — горячо возразил Смыслов. — Ты считаешь — рассудительный, не вдруг вспыхнет. А только он погорячее, чем я. Это потому он спокойным кажется, что сдерживается. Он такой — воспитывает себя, понял? Еще с фронта это у него, после того, как сгоряча чуть не погиб, на танк с одним автоматом полез. Спокойные тоже всякие. Одни спокойные потому, что равнодушные или вместо нервов—холодная проволока. А бывает, что спо­ койные —самые горячие, только в руках себя умеют держать. Понял? Вот и Василий такой. Знаю же его и все равно опростоволосился. Считал, что у него с Эммой серьезно, а теперь вижу — нет. Человека разгадать —пуд соли с ним съесть надо, а тут, на тебе, в один вечер завертелось. Или ска­ жешь — не наше дело? Оттого и всякие глупости происходят, что иные считают — встретились двое, к чему мешать, сами разберутся. А я не могу так. Что если он влюбленными-то глазами размалеванную куклу за жи­ вого ангела принял? Мы и в таком случае — смотри да не мешай, а? — Самая любимая — самая... — начал было Назар Семенович, но Костя раздраженно прервал его: — Ну, на черта мне твои пословицы! Костя озабоченно бегал по комнате, гулко топоча сапогами. — Правильная она, — подал голос Ваня Зотов. Костя пдвернулся к нему, ожидая пояснений, но Ваня только повторил: — Правильная... Долинин невесело улыбнулся. — Не знаю. Любимая, потом — жена. Всегда — опора в жизни. Что может дать Эмма — ясно. Не наскучит. Умница. Характер. А Маша — не знаю. Эмма — сильнее. — Значит, не одобряешь? — в упор спросил Костя, но Долинин при­ вычно пожал плечами. ■— Нет, почему... жизнь, судьба — сложно. Неожиданности на каж­ дом шагу. Костя только рукой махнул. Когда вернулся Василий, все спохватились, что ничего еще не готово. Принялись перестилась койки, менять скатерть, вернее, простыню на сто­ ле. Ваня убежал за патефоном. Василий чувствовал, что за этой суетой скрывается общая неловкость, и не мог понять, откуда она, эта неловкость... Частый топоток в коридоре заставил его вскочить. Он не ошибся, это были девушки. Впереди Лена, успевшая переодеться во вчерашнее розо­ вое платье, за ней —Маша, в той же белой блузке и серой узкой юбке, ту­ го охватившей бедра девушки. Василий отвел глаза. Ему стало стыдно, что он обратил внимание на т а к о е . Но стыд был необычный. Он вызы­ вал странно сладкое волнение, заставлял сердце биться чаще, сильнее, и это еще больше усилило смущение Василия. — Я сейчас... Я за патефоном! — сказал Василий и метнулся прочь 3. «Сибирские огни» № 10.