Сибирские огни, 1959, № 10

людям, в воскресенье. Так что не отстану, понял? К тому же у меня по­ ручение к вашей Лисавенко. Нет, нет, не перечь! Костя вытащил из карманов шинели завернутый в газету хлебный паек и рыбные котлеты, которые купил в заводской столовой, прикрик­ нул сердито, но совсем не обидно: — Слушай мою команду! Завтракать, прибрать комнату и звать го­ стей! Ясно? После завтрака Костя обнял Василия за плечи, настойчиво увлек к двери. — У тебя что? Ноги отнялись? Иди, приглашай свою Машу. Музы­ ку слушать, понял? А мы тут блеск наведем. И не обижайся, я по-свой­ ски. Хочешь, даже с тобой могу... Василий отрицательно качнул головой. о— Нет. Я сам, — сказал он, чувствуя, что не в силах противиться на­ стойчивости друга. Ну и правильно, — обрадовался Костя. — Ты же смелый сол­ дат... Иди и зови. Ванюшка, Семен, за дело!.. Он схватил веник и принялся мести. Василию, очутившемуся в коридоре, собственные шаги показались чересчур громкими, взгляд дежурной по этажу излишне пристальным, а все вокруг — желтые пятна солнечного света на лестнице, девушки, про­ бежавшие мимо и почему-то засмеявшиеся — не над ним ли? — а глав­ ное, дверь в комнату, где жила Маша,— да, все приводило в смущение. Вспомнил он и об Эмме, которая тоже ведь там, за этой дверью, и ему стало совсем уже не по себе. Он подумал, что зря послушался Костю, что приглашать неловко и вообще все происходит как-то не так. Однако поднялся на четвертый этаж, деревянно постучал. — Войдите, — донеслось к нему. Он переступил порог и очутился в полутемном закутке, служившем не то кухней, не то просто прихожей. Василий не сразу сообразил, что девушки отгородили часть комнаты у двери шифоньером и занавеской. — Раз’ешите? — спросил он, начав от волнения картавить, и отдер­ нул занавеску, металлические кольца которой сипло прошумели по про­ волоке, натянутой между шифоньером и стеной. В комнате были только Лена и Маша. Лена обложилась учебника­ ми. При появлении Василия она кивнула ему и снова углубилась в чте­ ние. Маша писала что-то в тетради. Она тоже не тронулась с места, не пошевелилась даже, но глаза ее вспыхнули, и вся она засияла, озарен­ ная внутренним глубоким светом. На ней была белая блузка. Сквозь шелк слегка просвечивали голубые тесемки лифчика. — Мы... То есть я... В общем, вы не очень заняты? Ребята готовятся... Хотите послушать музыку? — забормотал Василий, не зная, так ли надо говорить, а главное — о том ли... Маша стала несмело отказываться: «Спасибо, нам некогда», но глаза ее были не в ладу с языком. Они соглашались. Руки, уже закрывшие тет­ радь, тоже соглашались. Василий понял это, и ему стало странно, что он мог сомневаться, идти или не идти сюда. Комната — еще минуту назад вызывавшая холодную, до озноба, нелов­ кость,—преобразилась. Особенно тот угол, где на спинке кровати Василий заметил вчерашнее Машино платье. Там все сияло, переливалось краска­ ми. Ситцевый, с желтеющими листьями коврик казался составленным из настоящей увядающей зелени, на которую прихотливо бросили не две вы­ шивки, нет, а два букета живых полевых цветов. Полотняное покрывало с самодельными кружевами, такая же вставка у наволочки своей белиз­