Сибирские огни, 1959, № 10

•страдания глаза ее и удивился, почему она смотрит так, а потом почувство­ вал смутное беспокойство. Он старался не смотреть больше на девушку, но от этого непонятное беспокойство и смущение только усилились. Изму­ ченный вид старой преподавательницы еще больше охладил его. — Извините, но я... в общем, не понимаю, почему вы против, — уже •более спокойно промолвил он, обращаясь к Зверевой. — Нет, нет, голубчик... Не надо об этом, — остановила его Агнесса Ильинична. — Всему есть место и время... А я вам добра желаю, поверь­ те мне, старому человеку... Теперь она близоруко и ласково смотрела на Василия, и тот уже не мог противоречить ей. Он сел на место, ловя себя на том, что ему неодо­ лимо хочется обернуться, узнать, не осуждает ли его девушка в синем. Он •старался внушить себе, что ему дела нет до этой девушки. Однако жела­ ние оглянуться не только не оставляло его, а становилось сильнее. Боль­ шая волосатая рука Долинина опустилась на его колено. — Огорчение зачем? — едва слышно шепнул он. — Ты — правиль­ но и Зверева — тоже. Она тебе добра желает, и себе... Наше время и дон­ кихотство? Ты вдумайся и поймешь... Что дозволено Юпитеру, не дозво­ лено быку... Латинская древняя мудрость, а все еще — правда... Василий, насупившись, промолчал. Обсуждение между тем возобновилось и шло чинно, размеренно. Го­ ворили о взглядах Макаренко и только о них, подтверждали их приме­ рами из жизни горьковцев. Агнесса Ильинична, ласковая и успокоенная, управляла этим потоком слов. . Едва обсуждение закончилось, снизу, из спортзала, донесся неизмен­ ный «Трот-марш». — Не терпится Ванюшке, — сказал Долинин. — Невестам нашим — тоже. Ну, я в общежитие. Четыре стены, койка в углу — невесело, — он криво усмехнулся. — Что позволено Юпитеру, не позволено быку. И ушел, ссутулившись. Василий неторопливо спустился в спортзал, где было много света и звуков. Танцевали десятки пар. Музыка обычно взбадривала Василия. «А, ерунда, разберемся, — по­ думал он. — Еще увидим, где Юпитер, а где просто бык...». Остановившись у входа, он быстрым взглядом пробежал по залу. К нему подошла Майя Беляк, словно между прочим спросила о Косте. В Майе было все крупно: рост, овал лица, серые, широко раскрытые глаза, которые, казалось, распахнулись однажды в удивлении, да и остались та­ кими... Сегодня Майя двигалась и говорила со сдержанной важностью, только руки были не в ладу со всем этим, они никак не находили покоя. Василий в конце концов обратил внимание, что на ее запястье мягко поблескивают новенькие золотые часы с такой же браслеткой. — Подарок? — спросил он коротко. Майя прищурила глаза и кив­ нула. — Отец привез... — строгим голосом сказала она и тотчас спрятала руку за спину, заметив, что привлекла внимание не одного Василия, а всех поблизости. — А я смотрю и удивляюсь: отчего ты такая важная, — улыбаясь, промолвил Василий. — У Бориса Житкова есть рассказ, который начи­ нается так: «Хуже нет — новые штаны. Не сам ходишь, а штаны но­ сишь...». Поглядел на тебя, вспомнилось... — Совсем не остроумно, а просто даже глупость, — обиженно наду­ лась Майя, но тут же посмотрела на Василия обычным своим любопыт­