Сибирские огни, 1959, № 10

Эмма набрала в руки снега, погналась за Горновым. Он, прихрамы­ вая, сначала со смехом побежал от нее, а потом быстро повернулся. Эмма не ожидала этого й попала прямо в его руки. Она близко-близко увидела глаза Василия и темные, вскинутые брови. Концы их чуть заметно трепе­ тали. Василий так крепко сдавил ей руки, что Эмма выжидающе замерла. И Горнов тоже замер. Губы его еще продолжали смеяться, но в глазах ве­ селье сменялось выражением растерянности, как будто он что-то хотел ска­ зать и не решался. Эмма угадала его желание и мысленно произносила уже те слова, которые он не мог вымолвить, уверенная, что не ошибается. А он — все молчал, глядя на нее. Правильный, с чуть заметной горбинкой нос девушки, большие, зеленоватые глаза, волосы, пышные, иссиня-чер- ные, выбивавшиеся из-под шапочки и падавшие на серый воротник пальто- крупными локонами, — вот они — рядом. Василию захотелось поцеловать Эмму, но было стыдно и боязно. Два года назад в каком-то прифронтовом селе Василия затянули од­ нажды играть в «бутылку», и когда ему выпало поцеловаться с бойкой смешливой девушкой, он не посмел сделать этого, и та сама поцеловала его. Все смеялись тогда над ним, и он сам чувствовал себя смешным и не­ ловким. Сейчас было не то, что тогда, не игра, но от этого было еще труд­ нее. Василий выпустил девичьи плечи. — Осторожней бегай, а то... В общем, можно поскользнуться, — ска­ зал он и внутренне поежился оттого, что слова приобрели второй смысл, которого он вовсе не хотел и который был обиден для девушки. — А ты боишься? — вызывающе откликнулась Эмма. — Тру­ сишь, да? Она была готова второй, стыдный смысл его слов сделать первым — это и сердило и нравилось Василию: Эмма смелая... — Бояться? Чего? — ответил он более мягко, чем раньше. — А если боюсь, то не за себя.., — Благородство потрясающее!.. Почти как в опере... Только глупость все. Чтобы не упасть в пропасть, надо приучить себя к высоте. При­ учишь, голова не закружится. Я стою на ногах крепко... — И добро! А я на себя не надеюсь... Ты ведь знаешь... — Василий уже досадовал, что не сдержался... — Ты ведь знаешь, у меня протез вме­ сто ступни... — Слава богу, вместо ступни, а не вместо сердца... Иногда, правда,, можно перепутать. И такой мямля рассуждает о больших сильных чувст­ вах, мечтает воспитывать эти чувства в других! Доклады, споры... Ну, не абсурд ли? Она насмехалась над ним, над его выступлениями в институте. Васи­ лий готов был рассердиться, но увидел, как раздраженно запахнула Эмма: воротник, и смолчал, почувствовав невольную вину перед нею. Снова и снова он спрашивал себя, что же такое происходит между ними. «Она красивая, тонкая вся, с нею всегда интересно, — рассуждал Василий. — Она нравится мне, и все замечают это, даже посмеиваются. Быть может, это и есть любовь, и я просто глупый теленок, раз не решился поцеловать ее. Надо было поцеловать, а тогда уже нельзя было отмолчаться. Вот взять бы и сказать!» Но когда он мысленно попытался произнести те един­ ственные слова, которые надо сказать, они показались ему безжизненными и сухими, как лепестки бумажного цветка. Он вспомнил Эммину подругу Майю Беляк, комсорга института Аню Лисавенко. Они тоже нравились ему. И когда он подумал об этом, его отношения с Эммой стали ему еще более непонятными... Внезапно впереди, на углу, быстро собралась толпа. Обогнав их с Эммой, быстро пробежал в ту сторону милиционер. С надрывным воем„ напоминавшим о воздушных тревогах, вылетела из-за угла «скорая по­