Сибирские огни, 1959, № 10

дивостока через командующего войсками генерала Болдырева необходимое ору­ жие, снаряжение и продовольствие. В отряд, помимо пополнения из кре­ стьянской добровольческой молодежи, прибыла из Владивостока группа комму­ нистов во главе с нашим Кокушкиным, который был назначен комиссаром. Мне не раз доводилось бывать во Владивостоке как представителю Ану- чинского гарнизона «правительственных войск», как нас именовали тогда. Бывал я на приеме у Болдырева и в губкоме партии, существовавшем полулегально. В городах Приморское правительство по договору с японцами имело право ор­ ганизовать лишь так называемый ба­ тальон «резерв милиции». А мы, ар­ мия, могли размещаться в гарнизонах не ближе 30 километров от линии ж. д. Японцы же, кроме собственных войск, всегда имели у себя в распоряжении нужных им белогвардейских громил. Вот и приходилось маневрировать. Не плохо было выполнено нами зада­ ние губкома по укреплению «резерва милиции» надежными беспартийными и партийными партизанами из нашего отряда. А в Анучино мы сумели доста­ вить партию винтовок, патронов, обмун­ дирования и продовольствия. Получалось так: всякие переговоры с командующим, бывшим царским генера­ лом Болдыревым, увешанным аксель­ бантами, ведешь как представитель пра­ вительственных войск и даже обязан являться к нему в положенной форме. Получаешь оружие или боеприпасы на складе тоже официально. А вот доста­ вить это в Анучино надо было уже не без хитрости. Иначе белобандиты, кото­ рыми кишели города и станции Дальне­ го Востока, обязательно нападут. Имен­ но в это время и погиб т. Уткин. В этой сложнейшей обстановке наш Шевченко вел себя типичным анархи­ стом. Появится самолет над Анучино, он кричит: «Японцы хотят нас бомбить!». И тут же отдает распоряжение батарее: «Открыть огонь по самолету противни­ ка». Но командир батареи т. Брюханов знал, что без санкции комиссара Кокуш- кина он не должен ничего делать. А когда по тактическим соображени­ ям временно пришлось отстранить Шев­ ченко от командования и вместо него назначить прибывшего из штаба генера­ ла Болдырева офицера, Шевченко учи­ нил в Анучино «революцию». Восполь­ зовавшись отсутствием К о к у ш к и н а , Шевченко подговорил некоторых коман­ диров, чтобы они арестовали этого офи­ цера и отправили обратно во Владиво­ сток «за ненадобностью». Так и сдела­ ли. И получился скандал, дошедший до Народного собрания, которое к этому времени (июль— август 1920 года) уже работало. Членами Собрания от Анучин- ского гарнизона были Михеев, Перфиль­ ев и я. И хотя во владивостокском «пар­ ламенте» коммунистов было большинст­ во, однако кадеты, монархисты и присо­ единившиеся к ним эсеры подняли шум, потребовали удалить нас, анучинцев, из Собрания, как представителей «мя­ тежников». Фракция коммунистов пред­ ложила нам не ждать обсуждения этого вопроса, а самим демонстративно уйти, мотивируя свой выход присутствием в Народном собрании монархистов — из­ вестных купцов братьев Меркуловых и некоторых других. Это «резкое слово», по поручению нашей делегации, произ­ носил я, после чего мы и удалились. Перфильев, бывший забайкальский казак, перешедший от Семенова к пар­ тизанам, и Паша Михеев — коммунист и бывший «эшелонник» — вернулись об ­ ратно в Анучинский гарнизон. А мне губком предложил остаться во Владивостоке слушателем партийной школы. 1 5 . Паши университеты В течение трех месяцев я системати­ чески, с увлечением изучал марксистско- ленинскую науку о государстве и рево­ люции, впервые познал, что такое диа­ лектический материализм, увидел все ве­ личие пройденного трехлетнего тяже­ лого пути первого в мире пролетарского государства и понял мировое значение Октябрьской социалистической револю­ ции. В этой же партшколе, как зачарован­ ный, я слушал впервые прочитанную Ни­ колаем Асеевым поэму «Облако в шта­ нах» Владимира Маяковского. Выступал перед нами со своими формалистически­ ми стишками Хлебников. Но мы увлека­ лись другим. До сих пор помнится, как мы друг другу читали вслух: «Пока поэты выкипячивают из соловьев и люб­ вей какое-то варево, улица корчится без- языкая, — ей нечем кричать и разгова­ ривать». Школа наша была «правой рукой» губкома. Все мы имели оружие и часто охраняли Народный дом, когда в нем проходили партсобрания или совещания актива. Помню, как я с группой слушателей, по поручению губкома, был на Русском острове в казармах у прибывших из Франции, из плена, солдат царской ар­ мии. Мы должны были сагитировать их ехать домой не через Харбин, а через Ха­ баровск, чтобы они не попали в белую армию Хорвата, сидевшего тогда, как Со­ ловей-разбойник, в Харбине. И нам это удалось. Они поехали через Хабаровск, и многие остались в рядах Приамурской Народно-революционной армии. С одним из таких сагитированных, бывшим офи­ цером царской армии Очкасовым, я встретился осенью 1922 года во время штурма Спасска. Он командовал одной из рот хабаровского полка. В октябре 1920 года окончательно был разгромлен Семенов. Ликвидирова­