Сибирские огни, 1959, № 10

всегда и без всякой необходимости любила в таком духе говорить и спрашивать. Доктор медицины отметил, что обед готов, но никто не знает, вкус­ но или нет получилось. Нужно, чтобы Онежка сняла пробу. Андрей возился с сетками для гербария, не сказал ничего, Рязан­ цев же уставился на Онежку из-пцд очков: — А ведь без вас здесь было плохо... ■— сказал он. — Неуютно было... Вечером, уже перед самыми сумерками, Лопарев зачем-то загля­ нул в палатку девушек. Потянул носом, громко и не один раз: — Это что же — одеколончик? Духи? Нежности?! — А разве вы не заметили, уважаемый Михмих,— ответила ему Ри­ та,— что Онежка — лирическая девушка? Подушить вас ее духами? Если начальству не полагается — сделайте для меня исключение! Никаких исключений Лопарев не признавал и спросил: — А цветочки? Вся палатка разукрашена цветиками?! — Она же... Онежка... — Спальные мешки заправлены конвертиками... Не палатка — детский садик! — Все она же. Вам не нравится, Михмих? Лопареву не нравилось. Серьезно не любил Михмих «всякие неж­ ности» в экспедициях. Он Рите не ответил, только нахмурил брови. Онежки во время этого разговора в палатке не было — она хлопо­ тала у костра, готовила ужин. В ненастные дни всегда разжигал костер Андрюша Вершинин, по­ тому что дело было не из легких — ни одной щепки, ни одной веточки нельзя было найти сухой вокруг, и Андрюша хранил в своей палатке не­ большое полено, от этого полена настругивал стружку и от стружки уже загорался у него огонек, который он передавал из рук в руки Онежке. Сегодня она почему-то решила разжечь огонь сама, без Андрюши­ ного участия, хлопотала долго, упорно, покуда нащепала лучинок и об­ макнула их в керосин. Когда же огонь занялся от ее руки, становилось уже сумрачно. Тени поблекли, солнечный свет потускнел, день кончался. И примечая, как день уходит, как он кончается, Онежка припом­ нила, что до сих пор все самое радостное и самое значительное в ее ко­ роткой жизни наступало тогда, когда что-нибудь обязательно кончалось. Не было большего события в ее жизни, чем то, которое называлось о к о н ч а н и е м школы. Потом к о н ч и л с я первый учебный год в Лес­ ном институте, второй, третий; к о н ч а л и с ь один за другим семестры, зимние и летние экзаменационные сессии и даже самый желанный день уже не очень далекого теперь будущего, и тот назывался днем о к о н ч а н и я института. Нынешний день весь был н ачалом. . . . Когда рассеялись тучи, она пошла с Лопаревым в маршрут, и это было н а ч а л о м ее первой работы в лесу. Потом она пересчитывала хвою в пучках лиственницы и нечаянно заглянула в такое далеко, о котором не имела никогда ни малейшего представления. Но, заглянув, поняла, что это тоже только н а ч а л о , что теперь она часто будет бывать там, в будущем. Сегодня она открыла Лопарева, такого, о котором никогда и никто до сих пор, наверно, не подозревал. Сегодня она и сама открылась се­ бе. От сегодняшнего дня и дальше в ее жизнь, как от какого-то н а ч а л а , продолжатся все эти открытия... Огонь костра разгорался, становился все сильнее, горячее, Онежка