Сибирские огни, 1959, № 10

мол, мне совет твой, тетя, впрок, живу я честь по чести... И не стояла жизнь, а шла по всей советской шири. И люди новые дела в своих краях вершили. Страна родная, как весной река, была в движенье. И даже воздух над страной гудел от напряженья. Трубили ветры у окна, стучались утром в стекла: — Ты там нужна... ты здесь нужна, Иванникова Фекла. Какому ты из многих дел отдашь навеки душу? — И словно целый мир глядел на девушку Феклушу. А все не наступал он, нет, тот день, чтоб дать известье: — Спасибо, тетя, за совет. Живу я честь по чести... ...Ведет, ведет селом родным знакомая дорога. Цигарку крутит Евдоким, посматривает строго. — Узнала, нет, свое село? — Красивей, вроде, стало! — Оно бы лучше быть могло. Людей, Феклуша, мало. И все ж... Наверно, помнишь ты, как там и тут в артели зимой дощатые кресты на окнах изб чернели: хозяин в город уезжал — крест-накрест окна забивал. Теперь — ни одного креста. Вот тут она и красота... У клуба — круг. Гармонь поет. Феклуша смотрит жадно: — А это чей такой народ? — Да наши все, понятно. Ты уезжала из села, а их душа сюда вела — в колхозный край широкий, да не судьба, видать, была вам встретиться дорогой, а то бы...