Сибирские огни, 1959, № 10

что без тебя произошло в твоем гнезде родимом. И вот он, дом — невдалеке, что снился ей нередко. Жива иль нет на косяке царапина-отметка? Когда на смертный бой с врагом отец пошел из дому, провел он черточку гвоздем по дереву сухому. «Ах, до чего же ты мала! Вернусь — и мне без слова отметка скажет, как росла ты без отца родного». Росла. И тополь под окном, в тот год посаженный отцом, тихонько рос, тянулся, да не узнал отец о том: ушел и не вернулся. Беда — замечено давно — не ходит в одиночку. Погиб отец, и вскоре мать слегла, чтоб никогда не встать. Ей тоже было не дано увидеть взрослой дочку. Плестись бы девочке с сумой, о помощи взывая, да ведь за ней, за сиротой, стояла власть родная. Обул, одел ее колхоз. «...Зимой — одна забота: учись, а летом —- сенокос. Найдется всем работа. Пока завьюжит вновь зима, глядишь —■ты понемножку и заработаешь сама на хлеб да на сережки...» Так председатель говорил. А дома тетка хмуро: — Сережки? Ишь, куда хватил. А ты и веришь? Дура.