Сибирские огни, 1959, № 1

— Нет, пожалуйста. «Спасибо!» — только глазами сказала она и отвернулась. «Та-та, та-та», — выговаривали колеса. «Тук-тук, тук-тук»,— стуча­ ло сердце Елены Петровны, и это угадывал Пухарев, видя, как бьется жилка у нее на шее. В темноте промелькнул огонек, словно кто-то угольком чиркнул по> стеклам вагона. Ночь сделалась непроглядней. Черным, резным узором; на фоне неясного, мглистого неба выделялись макушки хвойного леса. Два взгляда устремились туда — в непонятное. Творилось непонятное в их сердцах. Был миг, в котором образы Н а ­ сти и Елены Петровны для Пухарева слились воедино, и так он забылся; на миг, что тихо, но все же не ко времени и некстати запел свою люби­ мую песенку про бережок: Желтый месяц зажег Голубую заводь. Бережок, бережок... — Что вы делаете?! — озираясь, прошептала Дедова. — Поздно* ведь! — Нет, Аленушка... Слава богу, не поздно! — с радостью^ выдохнул; Михаил Терентьевич и добавил непонятно: — Неважно запеть невпопад,, важно вовремя остановиться... Песни не перепутать... Аленушка! Повторенное дважды слово «Аленушка» и некоторая странность в; поведении Пухарева показались Дедовой отзывом на то смутное и радо­ стное волнение, которое испытывала она в своем сердце. «Аленушка»... Как это можно сказать особенно, ласково. «Аленуш­ ка». И Елене Петровне захотелось поцеловать этого чужого, зовущего к себе человека! Вот люди начнут рассуждать о любви с первого взгляда, бывает или не бывает такое и много-много наговорят вздорного, затеют глупые споры, мол, человек потому и человек, что его рассудок может руководить чувством. По мнению Елены Петровны, хорошее, по-настоя­ щему человеческое сердце никогда не бывает свободным от горения, ш если из него уходит одна любовь, то на ее место приходит другая, непов­ торимо новая, по-своему первая! Первой любовью Елены Петровны был студент-однокурсник, за ко­ торого она и вышла замуж . И вот теперь они совершенно чужие. А ведь, когда-то Елена Петровна со слезами уговаривала мужа вернуться к ней~ — Расскажите что-нибудь, — прервала затянувшееся молчание Д е ­ дова. .— Как это — что-нибудь? — спросил Михаил Терентьевич. — Ну... Вы же охотник? — А-а-а. — Пухарев улыбнулся, вспомнив встречу с медведем. , — Я вам, Елена Петровна, расскажу нечто страшное... — Говорят, охотники часто преувеличивают? — перебила его Дедо­ ва. — Но это к вам не относится... — Напрасно... впрочем, об охотниках мой друг Кусургашев так го­ ворит: врет тот, кто врать не умеет. Елена Петровна положила свои холодные пальцы на руку Пухаре­ ва, и он умолк. — Все? — Д а . — Так мало? Михаилу Терентьевичу рассказывать уже не хотелось, вернее, он не мог, холодные пальцы Дедовой жгли раскаленным железом. Стоило* большого напряжения воли, чтобы удержаться и не поцеловать их. — Рассказывайте! — вновь попросила она. — Про медведя?