Сибирские огни, 1959, № 1

Вскоре после возвращения из Междуречья на Кедровый рудник при­ шла телеграмма с вызовом Пухарева в Москву. Собрался, как по военной команде, что называется «в ружье». Дела передал Авдееву, Райку отвел к Колыхаловым. Настроение было отлич­ ное до тех пор, пока не поехал на вокзал, пока «газик», попрыгав на вы­ боинах весенней дороги, не заглох на минуту против дома Калмыковых и мимо не прошла Анастасия Арсентьевна с полными ведрами на коро­ мысле. Она приостановилась на секунду, словно что-то сказать хотела, но потом заспешила дальше, расплескивая воду. А как хотелось выско­ чить из машины, схватить ее и увезти с собой, увезти от людей, от Кол- мыкова... Ему хотелось крикнуть на всю вселенную: «Отдайте вы мне ее! Ж гите потом, четвертуйте, но отдайте мне Настю!». Сел в поезд до крайности расстроенный. Всячески избегал разгово­ ров с пассажирами. Уже подъезжал к Москве, а Настя все стояла перед глазами в коротком пальто, отороченном серым каракулем на подоле и рукавах, в резиновых женских сапогах, покрытая цветным, клетчатым платком, из-под которого спадали на спину косы, расплетенные с кончи­ ков, кудрявые. Под тяжестью цинковых ведер, белесых от студеной воды, она чуть-чуть склонилась влево, придерживая правой рукой коромысло. Вот она заспешила, ведра качнулись, из них выплеснулась вода и, отра­ зив в себе солнце, искорками упала в лужу, и лужа от того заискрилась, заблестела... . * * * Москва встретила Пухарева неласково.' Весь вечер шел по-осеннему скучный дождь. Как назло, номер в гостинице достался с окнами на се­ вер, виднелся из них серый лоскут неба — сумрачный, холодный. Пахло олифой. Полы, с которых собрали ковры, желтели неприятно ярко. «Из­ вините, готовимся к празднику!» — предупредительно объяснила горнич­ ная. Она ушла суетливой походкой, позванивая ключами, прошаркав по коридору подошвами, словно наждачной бумагой. Пухарев сел к письменному столу, уперев локти в толстое стекло, прикрывающее расписание поездов, список телефонов гостиницы и кло­ чок бумаги с надписью: « Б -1*74-91, Рита». Показалось на миг, что забыл что-то очень йажное. Попробовал вспомнить, а мысли путались, обрывались, едва возникнув. Почему ска­ зала горничная: «Готовимся к празднику»? К какому празднику? Ах, да, Первое мая скоро. Или вот эта «Рита». Зачем она? Посидев, тупо глядя в пространство, Михаил вдруг почувствовал не­ выносимую тяжесть в груди и, как всегда в такие минуты, рука маши­ нально потянулась к карману. Вынул фотокарточку, поставил перед собой, прислонив ее к чернильному прибору. «Настя!» Лицо Пухарева посветлело, разгладились между бровей глубокие складки, дрогнули плотно сжатые губы. Казалось, тотчас же и дождь припустил веселее, и вспомнилось, что к празднику Первого мая необходимо вернуться домой с подарками дочери. И Настя улыбнулась как-то по-особенному, словно сказала: «Ну вот, давно бы тебе надо бы­ ло взглянуть на меня!» Настя! Нет, напрасно думают, что Пухарев понял свои заблуждения. Нет, он продолжает любить Настю, теперь уже больше, сильнее, и все, что стояло и будет стоять на их пути, он сметет, сломает. Она — его, вся как есть, с тонкими, почти прямыми бровями, чуть вздернутым носом, зелено­ ватыми глазами, с сережками в маленьких ушах, с косами! Только одно­