Сибирские огни, 1959, № 1

•чтобы ему было удобнее. Снова дрогнув­ шие, как струны, мускулы, снова моло­ точки в висках... Неужели это Дербенев только что ссорился -с Петром Ильичом, неужели у Шилова неприятно ухарская челочка? Неужели они оба смеялись на­ до мной? «Еще, еще, еще,— негромко и лас­ ково говорил Петр Ильич. И опять я чувствовал горячие плечи, прижатые к моим, опять мы дышали все вместе ря­ дом, будто одной грудью, опять я знал, что каждый возьмет на себя — обыден­ но, просто, незаметно— любую тяжесть, только бы спасти соседа, допустившего •оплошность!» Глубоко удовлетворенный согласован­ ностью действий, спаянностью людей, результатом общего труда, как-то по-но­ вому почувствовавший себя и своих то­ варищей по работе, Павел воскликнул: «Что может быть на земле лучше, кра­ сивее этого!..» Следует подчеркнуть: в этом — пафос всей книги. Не случайно кульминацион­ ной сценой повести, в которой по суще­ ству решаются все волновавшие героев вопросы, является сцена ликвидации аварии. Несчастие в значительной мере произошло по вине Павла. И он впервые ■осознал всю полноту ответственности за свой труд. До этого он был мальчиком, постоянно идущим на поводу то мамы, то близких людей, то любимой девушки, эгоистичной и расчетливой Тины. Впер­ вые самостоятельно стал он действовать в дни подъема крана. Пусть его нака­ жут за промах, за ошибку, но он сам должен все исправить. В этом желании исправить допущенную им ошибку, в искреннем стремлении найти, наконец, свое место в жизни, определить свое от­ ношение к делу, к коллективу сказалось то здоровое, что воспитывалось в нем отцом, институтом, Петром Ильичом и всем коллективом советских людей. В дни подъема он проявляет инициативу, находчивость, смелость. Его впервые признают за инженера, командира произ­ водства. Самоотверженная работа, сопря-* женная с риском для жизни и здоровья, внушает всем уважение. Павел понял, как он сразу вырос в глазах рабочих, ■как на самом деле поднялся его автори­ тет, укрепилась связь со всем коллекти­ вом. В эти же дни окончательно опреде­ лились его отношения к Тине. Оказы­ вается, все то, что хорошо для него, то дурно для Тины. Напуганная тем, что Павла будут су­ дить за аварию в порту, Тина поспешила •устроить свою судьбу с преуспевающим «сберкнижистым» архитектором, а Пав­ лу она в конце концов предложила встречаться тайком: ведь она по-прежне­ му любит его! Всем существом своим Павел протестует против такой любви, такой сделки со своей совестью: «Нель­ зя жить вместе, если расходишься в главном, в отношении к жизни, к делу!» •Эгоизм даже в малом превращается в пошлость и мерзость в большом, доро­ гом, близком. Тина не трафаретный образ «стиля- жистой» дивы, пустой, легкомысленной фифочки. Она культурна и деловита, инициативна и энергична, она отличная хозяйка, волевая, по-своему смелая де­ вушка. Но у нее другой взгляд на жизнь. Все свои «таланты» она бережет и ис- _ пользует только для себя, только о себе ' ее думы и заботы. И как же горько она поплатилась! У нее все теперь есть, она добилась всего, чего хотела,— кучи де­ нег, уютного собственного дома, автомо­ биля в личном пользовании и тому по­ добных удобств,— нет у нее лишь одно­ го: радости. Она ведь отлично понимает, какой ценой куплены ею все эти блага. Она страдает, но поступить иначе не мо­ жет. Слезы ее не могут вызвать и капли жалости. Любовь к труду, активную обществен­ ную деятельность, страстную заинтере­ сованность в судьбе человека пропове­ дует Н. Дементьев в повестях «Мои до­ роги» и «Кубанец». В этом главное их достоинство, свидетельствующее о даль­ нейшем поступательном развитии твор­ чества молодого писателя. Некоторые критики увидели в пове­ стях Н. Дементьева преимущественно недостатки, которые в самом деле есть в его произведениях. Тут и несколько традиционные образы летчика Сергеева и мещанки Агнессы Львовны в повести «Кубанец», и такие лишние бездействен­ ные герои, как Витя Яхонтова в повести «Мои дороги». Некоторые отрицатель­ ные персонажи даны с такой долей чер­ ноты и грязи, что теряется ощущение правды происходящего, и развенчивает этих героев автор приемами элементарно прямолинейными, искусственными. Так, например, сподвижниками стиляги Клоч- ковского оказываются обыкновенные и весьма неопытные воры. Если это так, то й разговор о них должен быть иной. Истинные духовные корни стиляжниче­ ства, этого «крика души» мещанского, воинствующего индивидуализма, таким путем не вскроешь. А языковые и образ­ ные повторы? Снова мы видим знакомо­ го нам черно-белого кота или старика в шапке с торчащими ушами и т. п. Сло­ вом, писателю предстоит еще большая работа над совершенствованием своих произведений. Между тем очевидная взволнованность автора в передаче до­ рогих ему идей, безусловная художест­ венная удача #главных персонажей — Павла Каурова' и Наташи Кубановой — заставляют думать, что молодой писа­ тель стоит на верном пути. Посмотрите только, как страстно и убедительно защищает он идею трудо­ вого воспитания студентов, как горячо он настаивает на органической связи обуче­ ния с жизнью, на сочетании теории с производственной практикой! А ведь се­ годня это является основным требовани­ ем партии и народа к нашей высшей