Сибирские огни, 1959, № 1

Сколько господ посадил ты в кареты! Но и они тебя вспомнили, брат: Д али шинель, — и шагай на край света, Знай себе топай пешочком, солдат. Д ал ты им плуг, чтобы нивы их спели. Но и они пред тобой не в долгу: В поле послали тебя, где шрапнелью Косит людей, как траву на лугу. Лоб раскаленный твой пламенем пышет, Словно железо, что гнул ты не раз. „ Грудь, как под камнем, с усилием дышит, Гаснет огонь потухающих глаз. Но перед смертным, горячечным вздохом Все-таки понял и ты под конец: Плохо ты жил, хоть работал неплохо, Каланьи Янош, бродячий кузнец. Ж а л ь только то, что ковал ты кареты Псам-кровопийцам, своим палачам, Надо мечи бы точить по ночам, Пики ковать бы с темна до рассвета, Чтоб то оружье — в пожаре восстанья Ради свободы и светлой любви — Братья твои, кузнецы и селяне, Вымыли в черной господской крови. Омск, 20 сентября 1917 г. К М А Л О В Е Р А М Куда пойду я, что я делать стану, Коль в грозный час падет в крови восстанье, И черная взбесившаяся власть Начнет нам мстить, над нами же глумясь?' Что, если будет приговор кровавый Наградой мне за стих мой этот правый, И зверь ворвется в наш далекий дом? Куда тогда, гонимые, пойдем? Так вы мне говорите, маловеры. Что ж, меряя вас вашею же мерой, Я знаю, — трудно вам вперед идти. И вы узнайте, — нет назад пути. Вам дорого свое существованье. Но лучше смертный бой, чем прозябание, Но лучше жизнь за новый мир отдать, Чем к старому вернуться нам опять. О, маловеры, слуг покорных племя, Зажечь огнем сердца настало время. Так зажигайте ж их от моего, Сбивая цепи с сердца своего.