Сибирские огни, 1958, № 9

Три дня назад Олег встретился с Надей возле кухни, где она сни­ мала пробу. Повар наливал ей в миску суп. На его столе лежал армейский журнал. Курганов раскрыл журнал, желая чем-то заняться, пока не ос­ вободится Надя. В журнале лежал вдвое перегнутый листок бумаги. Что заставило развернуть, имел ли на это он право? Он не думал, а взял и раскрыл. «Ты не забыл о том, что я существую?»... Курганов поспешно закрыл журнал и незаметно сунул его на преж­ нее место. Стало жалко ее. Последние дни и ночи он проводил на зада­ ниях. И не знал, что Надя постоянно искала встреч -с ним, хотя и руга­ ла себя за это. В батальоне почти все относятся к ней по-настоящему теп­ ло, ласково. Заботятся о ней. Она для них вроде сестры. Любовь к од­ ному не заставит ли остальных насторожиться и плохо подумать о ней? Землянки их стояли рядом. Надя обычно слышала, когда Олег воз­ вращается с заданий, слышала голоса бойцов, стук инструмента. Тогда на душе становилось теплей, глаза смыкались, и она сдавалась в плен короткому, но спокойному, безмятежному сну... В тот вечер, по просьбе Олега, она пришла на просеку. Виделись они не больше минуты. Взвод только что прошел на задание, и Кургано­ ву следовало нагнать его до прихода на передовую. Надя сказала: — Счастливо, Олеша. Будь цел и невредим! Помни — я сердцем всегда с тобой. Помни это. Поцеловала его в губы и, круто повернувшись, быстро ушла в рас­ положение батальона... Курганов снова взглянул на цветы и подумал: «А почему бы не по­ дарить их ей?» Олег протянул руку — погладить цветы, но вдруг ему бросилась в глаза гимнастерка, аккуратно положенная на плащ-палатке. Она была еще новой, но порвана на плече. В прошлую ночь он повесил гимнастер­ ку под козырек над землянкой, а уходя на задание, надел другую. Ког­ да успел Хаво починить гимнастерку — оставалось удивляться. Рядом с гимнастеркой лежали чистые носки и портянки. Курганов не любил, чтобы за него стирали или чинили, но сейчас невольно проникся благодарностью к ординарцу. И, словно ожидая по­ хвалы, как раз в этот момент в землянку ввалился Хаво.. — А ты, брат, мастер на портновские дела. Гимнастерку заштопал так, как будто сто лет этим занимался... Спасибо, спасибо... А в общем-то зря. Я этого не люблю, да и сам умею... Григорий удивленно пожал плечами: i — Я не штопал. — Что?! — побледнев, встал Курганов. — Не ты? А кто? Хаво развел руками и ушел. «Значит, она!» — подумал Олег й вдруг представил, как Надя брала его.черные, липкие, пропахшие потом пор­ тянки, рассматривала их со всех сторон, стирала, должно быть, не в од­ ной воде, потом штопала носки, чинила гимнастерку... Он тяжело опу­ стился на лежанку. Стало невыносимо стыдно, словно он обнажил какое-то свое давно скрываемое уродство. В жизни парня всегда бывает такое, что пугает его в сближении с девушкой. Надя во многом еще казалась ему недо­ ступной, стоящей намного выше его; она была гораздо чище, гораздо красивее. И вдруг она, перед которой всегда хотелось выглядеть лучше, чем даже кажешься сам себе, она... стирает его вонючие портянки. «Что она думала, что?! Должно быть,, назвала неряхой, уродом! Как он теперь посмотрит ей в глаза?!» В отчаянии покачивая головой, Олег потирал рукой висок, касаясь нечаянно едва ощутимого шрама. Пришел Третьяков и, не присаживаясь, весело объявил: