Сибирские огни, 1958, № 9

справа, ни слева пока не открыли огонь. Может, и там наблюдают за тем, что происходит здесь? Все ясней и отчетливей доносится ритмичный гул моторов. Над го­ ловами пропели наши снаряды, но разорвались далеко за танками. Нем­ цы засуетились, ускорили темп движения. Танки открыли пулеметный огонь и прибавили скорость. Пехота переходит на бег, развернувшись в цепи... Курганов слышит, как рядом с ним чьи-то зубы выстукивают дробь. Он оборачивается и видит позеленевшего Засыпкина. «Зачем он здесь, а не в своей ячейке? — проносится в мыслях. Неужели улизнуть решил?!» — Ты чего трясешься? — спрашивает Олег, чувствуя, как самого его охватывает нервная дрожь. — И я... — Что я?! Шкуру бережешь и ждешь, когда Германия сама лопнет? Засыпкин пятится, а Курганов видит уже, как кто-то другой сбросил с себя пилотку и выбирается из траншеи на бруствер. Рука Олега хватается за пистолет. Он даже не верит глазам. На бруствере побледневший Третьяков. «Что он задумал?! Что?! Паникер, а еще называл себя коммунистом! Рекомендацию обещал...» — Куда, Третьяков?! Ни с места! Стрелять буду! Палец Олега коснулся спускового крючка. Но Третьяков решителен и страшен. Только сейчас замечает Курга­ нов, что в одной руке старшего сержанта граната, в другой — автомат. Третьяков бросается вперед, где в нескольких метрах глубокая щель со ступенькой на дне. Если немцы пройдут, то прежде пройдут по нему. Курганов видит, что Засыпкин' спешит в соседнюю ячейку и приседает, зажмурив глаза. А немцы совсем уже рядом. — Еще чуть-чуть, еще, — твердит вслух Курганов, стараясь сдер­ жать себя и не нажать на спуск. Он выбрал трех, идущих угольником впереди. На их головах фуражки и форма темнее, должно быть, новая. Солдаты все в касках. — Огонь! — кричит Курганов и хлещет очередью. Танки рванулись вперед, словно их кто-то подтолкнул сзади. Сейчас они навалятся сверху, сомнут в лепешку... Вот они, доли секунды, кото­ рые решают все... Взрыв!!! Третьякова не видно. Прямо над ним замирает громада железа и стали. Кажется, Романов подбил второй танк. Третий проскочил тран­ шею. Но пехота отстала, она отрезана. Мечется, шарахается из стороны в сторону и снова бросается в атаку. Теперь лишь бить и бить. Не дать ей приблизиться. Но почему вдруг гитлеровцы ударили на правый фланг и почему там молчит пулемет?! Курганов срывается с места. Траншея узкая и местами всего по по­ яс. Он бежит сломя голову, спотыкается о чье-то бездыханное тело, ми­ нует поворот и только теперь отчетливо слышит: «Хох!» У пулемета нет никого. Уткнувшись пламягасителем в бруствер, он лежит на боку. Пулеметчик убит.. Второй отполз в щель и, сунувшись лицом в землю, еще стонет. Дальше в щели сидит на корточках Засып­ кин. Он спрятал голову в руки, его карабин еще ни разу не выстрелил. Курганов хватает пулемет. Еще движение — и затвор на боевом взводе. Трясется, дрожит пулемет, рвется из рук. Мечутся немцы, падают. Кончился диск. Но где же второй?! Кажется, под ногами? Черт по­ бери, он же прострелен пулей врага и свалился на дно ячейки. С бруст­