Сибирские огни, 1958, № 9

комиссаром, Миронов понял, что в блиндаже произошло что-то необыч­ ное. Больше того: одержал победу не комбат, возле которого было при­ вычно и хорошо, а комиссар, холодно относившийся к нему— Миронову. Из глубины блиндажа донесся громкий голос. Миронов вбежал. — Сейчас же ко мне помпохоза! Бросившись из блиндажа, но вовремя спохватившись, Миронов ос­ тановился и робко спросил: — Чай будете пить, а то я посуду вымою? Налетов крикнул «вон!», и Миронов пулей понесся в обоз. 31 — Романов, ты солил? — спрашивает Галков. — Солил... , — И я солил... — Да шоб вас громом побило, — сокрушается Хаво, — я ж тоже солил! С минуту на лицах бойцов выражение полной растерянности. Но делать нечего ■— не вываливать же кашу из котелка. Варили втроем — под носом у немцев. Ночью костер далеко виден, а днем на опушке, в полкилометре от передовой, сапер сумеет разложить такой костер, что хоть скобы гни, и дыму меньше, чем от цигарки Хаво. Вокруг бойцов березняк. Он уже не так пахуч и лист теперь упру­ гий, жесткий. Небо синее-синее, — такого и в стихах не встретишь. Бла­ го, фрицы не бомбят. Вроде спокойно стало. Где-то гулко гудит правей, но оттуда и по ночам доносятся глухие, булькающие звуки... Кто знает, что думают там — в больших штабах. В лесах, говорят, танков на каждом шагу понатыкано, а здесь немцы третий день за де­ ревню держатся. Одно название от деревни осталось. Кое-где метелки деревьев видны да горки пепла и черные печи с трубами. Почему-то тру­ бы всегда остаются. Недаром о них и в наставлениях частенько упоми­ нают, как о самых ходовых и подходящих ориентирах... — Гришка, глянь! — протягивая пучок травы и переваливаясь с бо­ ку на бок, лениво говорит Галков. -— Видал? Жесткая, как осока. Скоро и лист зажелтеет, а там, гляди, и зима закрутит. Хаво не поворачивает головы, он лежит на животе, уткнувшись подбородком в ладони: — А что мне зима? Пошарь-ка в карманах, может, махры наскре­ бешь... Пусть фриц о зиме думает... — Шарил, нема. Романов достает из-за голенища ложку, обтирает ее краем гимна­ стерки и размешивает кашу. Ложка почти стоит. В котел положили двой­ ную порцию пшена. — Стой, братцы! — оживляется Хаво. — А вон, кажись, связисты линию тянут... Эгей, служба! А ну, заворачивай к огоньку. Но это не связисты, а минометчики. Они сами тянут телефонную ли­ нию к опушке и собираются на этом месте оборудовать новые огневые. Молоденький боец с катушками за спиной и в руках, кажется, толь­ ко и ждал, чтоб где-нибудь присесть. Он опускает катушки на землю и, усевшись рядом с Григорием, вытирает рукавом лоб. Второй, постарше, с лычками ефрейтора, не присаживаясь, говорит: — Ну, ты оставайся, Еропкин, а я пойду на старые огневые. — А чего это вы сюда приперлись? — спрашивает Хаво Еропкина. Паренек успел уже снять пилотку и положить ее на колени. Теперь его стриженая голова кажется совсем маленькой — похожей на брюкву