Сибирские огни, 1958, № 9

В кооперативе (и у читателя) возникает надежда, что именно за Цзюй-ин оста­ нется участок на Рукоятке ножа, и тогда вопрос решен. Строят соображения на этот счет и в «доме с флагштоками», идут совещания и в семье Ма. Здесь извлекается на свет договор-завещание на раздел земли, со­ ставленный давно с целью добиться сни­ жения арендной платы, который, однако, так и не понадобился. В семье Ма решают, что кооператив признает этот договор недействитель­ ным. И читатель тоже так решает. Но в кооперативе договор признают. Вот-вот пора приниматься за постройку канала, а участок на Рукоятке ножа все еще в руках «Бестолочи». Однако этот договор открывает одну подробность, которой никто (в том числе и читатель) не придает сначала значения: участок записан в нем на имя Ма Ю-фу — вто­ рого сына Ма. Ю-фу давно уже не живет с родителя­ ми, он работает в другой провинции, в уездном комитете партии. И вот Ю-фу, когда получил письмо из кооператива, передает ему свой участок. Случайность? Нет, не случайность. Не оправдал надежд Ю-и, не помогла Цзюй-ин, но совершенно очевидно, что рано или поздно Ма должен отступить перед коллективом, что бригада взаимо­ помощи, которую он негласно эксплуати­ рует, выйдет у него из повиновения. Что же остается делать Ма? Ничего другого, как изобразить хорошую мину. И он ее изображает — вступает в коо­ ператив, отдает ему всю свою . землю. Кооператив же не остается «в долгу» — преподносит Ма «флажок почета». Нам ясно, что не от «хорошей жизни» поступил так Ма, й в доме с флагшток ками это понимают, понимают, что не ирония какой-то отвлеченной судьбы подшутила над «Бестолочью» Ма, а ирония действительности. Это — все та же логика. Мы говорим об одной семье, семье Ма, но и коммунист, в кавычках, Фань в силу все той же логики событий дол­ жен продать своих ослов и отпустить батрака, и старый Юань грозит разво­ дом своей жене «Проныре» — она ведь и есть самая «вредная» сила в семье. Незримо, но безошибочно и мудро, обладая все той же логикой, изо дня в день действует на отсталых людей де­ ревни коммунистическая партия в лице Ван Цзинь-шэня — секретаря партийной организации, и его верных помощников, чудесных девушек Лин-чжи и Юй-мэй, таких людей, как Чжан Юн-цин, Цань Сяо-фын. Народность, популярность литера­ турного произведения, какими бы каче­ ствами оно ни обладало, нельзя предста­ вить себе без простого и ясного языка. И здесь, в языке своем, Чжао Шу-ля тоже необычайно прост, популярен, по­ добно «шошуди». Опять-таки Чжао Шу- ли — крестьянин — беседует с крестья­ нами же на их языке, но все время так, что чувствует присутствие рядом с собой читателя. Я не преувеличу, если скажу, что язык Чжао Шу-ли, даже в переводе, удивителен. Удивительно, как это про­ стыми, нарочито подобранными только самыми простыми словами, почти без пейзажей, без описания внешности геро­ ев, без каких-либо отступлений автор создает представление и о деревне, и о полях вокруг нее, и о внешнем облике героев. Все это встает из событий, из дейст­ вий героев, из их повседневных разгово­ ров, из того описания, которое рассредо­ точено в произведениях Чжао Шу-ли по крупицам, нигде почти не проступая как нечто самостоятельное, а присутствуя и там, и здесь, Одно только более или менее значи­ тельное и самостоятельное описание пей­ зажа может быть обнаружено во всем романе «В деревне Саньливань» (глава «Три картины»), но посмотрите, как оно выполнено? В деревню приехал художник Лян, и вот он рисует три картины: деревня Саньливань, как она есть, Саньливань, какая она будет в скором времени — с оросительным каналом, третья — ка­ кой она будет в более отдаленное вре­ мя — с каналом и с машинами. Необычные зрители толпятся около картин, те самые, которым предстоит преобразить родную деревню так, как это изобразил художник Лян. Нет необ­ ходимости говорить о том, какое значе­ ние для романа, для его идеи имеет эта блестящая находка. Есть и еще несколько небольших глав («На огородах», «У песчаного оврага», «С горы») в романе, в которых нарисо­ ван пейзаж, однако и здесь пейзаж этот дан как бы не в чистом виде, он пере­ межается с так называемыми производ­ ственными вопросами, с разговорами между людьми: приехал представитель округа товарищ Хэ — и вот ему показы­ вают и рассказывают, где и что сеют, где и какие намечено провести работы. Здесь, правда, нам кажется, не все удалось автору — эти главы наименее удачны в романе, но у них есть и досто­ инство: они должны быть коротки, и они действительно очень коротки. Говорят, что краткость — душа та­ ланта. Чжао Шу-ли — предельно кра­ ток, местами, быть может, чрезмерно. Вот происходит объяснение в любви между Лин-чжи, дочерью Фань Дэн-чао, и Юй-шэном, который недавно развелся с Сяо Цзюань. «— Я тоже задам тебе один вопрос,— говорит Лин-чжи. — Какого ты мнения обо мне? «С чего бы это ей спрашивать та­ кое? — думает Юй-шен. — Член коми-