Сибирские огни, 1958, № 9

внимательно, то окажется, что из двух­ сот двадцати страниц этого романа всего лишь несколько показывают нам людей непосредственно за работой, да и то мы читаем на этих страницах о людях, зна­ комимся с ними, и поскольку люди за­ няты трудом — знакомимся и с их тру­ дом. (Например, глава «Ван Бао-цю ань —мастер на все руки»). Пожалуй, роман этот по существую­ щим издавна традициям следовало бы назвать семейно-бытовым — все время ведь автор вводит нас в разные семьи: Ма, Фань, Ван, Юань. Но это не так — сложение судеб разных семей дает но­ вое качество. Сосредоточение событий в «доме с флагштоками», как называют в Саньливане контору кооператива, все время подчеркивает общественный ха­ рактер этих событий, а значит, и рома­ на в целом. Разводится с женой активист Юй- шэн и женится на Лин-чжи, отвергает замысел матери о женитьбе юноша Ю-и и выделяется из семьи Ма невестка Цзюй-ин — событиями такого рода на­ полнен роман, но все эти события про­ исходят так, как они происходят, благо­ даря не очень заметному на первый взгляд влиянию «дома с флагштоками». Дом этот воплощает новые порядки, но­ вые веяния, новые отношения людей друг к другу. События в семьях происходят как будто сами по себе, а, между тем, они приводят к тому, что и Фань, и Ма, и Юань должны вступить в кооператив, должны, даже если они противятся это­ му, упираются, тянутся к личному обо­ гащению. Нет ни насилия с чьей-то сто­ роны, ни навязчивой агитации — дейст­ вительность складывается так, что все они должны идти в кооператив. Жизнен­ ная логика событий, логика очевидная, логика художественная, личная логика всех героев романа, одним словом, лю­ бая логика ведет к этому. Исключений нет. И вот эта подлинная логика, постав­ ленная на службу литературному произ­ ведению, и есть, вероятно, самая силь­ ная сторона произведения, его сущность, его «типичное». Нам кажется, что эта же логика произведения, его целеустрем­ ленность, обусловливает и те приемы, которыми автор создает образы своих героев. Подобно тому, как Чжао Шу-ли ни­ чуть не скрывает своих намерений, не делает сюжетных «секретов» и неожи­ данных «ходов», а, наоборот, подчерки­ вает свои намерения названиями глав, подобно этому он ничуть не стремится хотя бы сколько-нибудь, хотя бы до по­ ры до времени скрыть подлинное лицо своих героев и, наоборот, почти всегда с первых же слов выдает им положитель­ ные или отрицательные характеристики. Уже те самые прозвища, которыми наделены многие его герои, выполняют эту функцию. Нередко, знакомя читате­ ля с героями, он рекомендует их; «акти­ вист», «бывший гоминдановский при­ спешник», «кулак и ростовщик». Так с самого начала произведения герои уже разделены на черных и бе­ лых, заняли свои позиции, и вот начинают развиваться события. Но в то время, как, скажем’, на шах­ матной доске, до самого конца черные остаются черными, а белые — белыми, что бы с ними ни случилось, здесь чер­ ные становятся белыми, если не совсем, так отчасти, иногда случается, что «чер­ неет» и белый, да еще как чернеет! (Например, Сяо Мао в повести «Переме­ ны в Лицзячжуане»). Однако даже при наличии таких пре­ вращений совершенно ясно, что автор вовсе и не пытается сосредоточить вни­ мание читателя на разгадывании харак­ тера героев, не выдает хотя бы для на­ чала черных за белых, а белых за чер­ ных. Все, что должно захватить, увлечь читателя и действительно захватывает и увлекает его, — все это в событиях, независимо от того, большие это собы­ тия, скажем военные или революцион­ ные, или события «малые» — продажа крестьянином своих ослов. Создаются автором обстоятельства жизненные, в подлинности которых у читателя не может возникнуть ни ма­ лейших подозрений, и действующие лица должны так или иначе поступать, так или иначе действовать в этих об­ стоятельствах. Герои и не отвлекаются в сторону, не размышляют «вообще», не «психологизируют». Они все время не­ прерывно должны решать, как им посту­ пить в данном конкретном первом, вто­ ром, третьем случае... Вот эти-то их соображения и последующие поступки, подчиненные жизненной логике, но да­ леко не всегда заранее очевидные для читателя, — они-то и создают сюжет, об­ разы и, наконец, всю идею произведения. Кооперативу в Саньливане необходим участок земли на местности, которая на­ зывается «Рукоятка ножа», чтобы проло­ жить через него оросительный канал. Участок этот принадлежит семейству Ма. Глава семейства Ма До-шоу, он же «Бестолочь», ни за что не хочет отдать его. Участок нужен ему не только сам по себе, но и потому еще, что, пока он им владеет, может существовать и группа взаимопомощи, которая фактически ра­ ботает на хитрую «Бестолочь». И вот сначала нам кажется, что во­ прос решится действиями Ю-и — млад­ шего сына Ма, члена Союза молодежи. Но Ю-и нерешителен и в любви, и в отношениях со своими родителями, и с товарищами своими он не искренен ДО' конца. Нет, Ю-и не оправдывает наших надежд. Тут в семействе Ма возникает конфликт — преследуемая свекровью невестка Цзюй-ин отделяется от семьи..