Сибирские огни, 1958, № 9

з а кровь и унижения людей, за попран­ ное человеческое достоинство. Не сразу далась ему наука разведчика и связного. Иной раз не хватало опыта собрать нужные сведения, иногда, не выдержав игры, порывался он взяться за топор. Товарищеская помощь старших, особен­ но командира Громова, природная смет­ ливость и главное преданность общему .д е л у помогли Кире стать верным «ухом и глазом» отряда. С большой изобретательностью про­ вел он разведку в селе Корнилово. Разведка в Каменском госпитале — наиболее удачная и смелая операция, ■выполненная юным партизаном. Глава, посвященная ее описанию, — лучшая в повести. Здесь все решается от имени характера и служит раскрытию харак­ тера и в то же время насыщено роман­ тикой подвига. Кириллу необходимо пробраться в строго охраняемый военный госпиталь и выяснить — возможно ли спасти заму­ ченного колчаковцами подпольщика? Выполняя задание, Киря прибегает к остроумным уловкам, проявляет наход­ чивость и осторожность. Строго придер­ живается он правил, которым обучал его Громов: «Разведчик должен все вы­ яснить до конца, видеть своими гла­ вами...». Все мелочи важны в разведке. Рас­ пахнулось окно. Киря про себя отмеча­ ет: «Третье с краю открывается, а остальные — неизвестно. Так и доло­ жить нужно». Происходит смена часо­ вых. Когда? У Кири нет часов. «Нужно узнать на пристани, когда пришел па­ роход из Барнаула, — думает развед­ чик, — смена произошла как раз в этот момент...» О смерти Кирилла рассказано в сни­ женных тонах. Разочаровывает мальчи­ шеская выходка, ставшая причиной его гибели. Киря везет партизанам патроны, до­ бытые с большим трудом. Но, увидев на поляне землянику, не утерпел и на­ чал «уплетать ее за обе щеки». Да так увлекся, что «забыл обо всем на свете». Забыл все партизанские уроки, свой долг разведчика, и враги настигли его. Конечно, факт объяснимый — ведь Киря еще подросток. Но думается, что здесь авторы сами увлеклись и слишком смакуют ошибку героя. В результате чувство досады за беспечность Кири ме­ шает правильно воспринять последний подвиг его жизни: Кирилл предпочел смерть плену. В повести показаны и другие сверст­ ники Кири Баева. Это — веселая, озор­ ная «побрехушка» Стюрка, «анархист» Андрюшка, кулацкий сьгн Володька Зо­ тов и другие. Наиболее запоминается Стюрка. Авто­ рам удалось нарисовать обаятельный об­ раз очень искренней девчурки в тот пе­ реломный период, когда девочка уже не девочка, но еще и не девушка. Андрюшка бежал из села« вместе с Кирей, но потом их пути разошлись. Андрюшка попал в банду батька Гриць- но, научился несложной его «филосо­ фии»: «Теперь мое — твое, твое — мое» и докатился до мародерства. Авто­ ры наделили Андрюшку таким обилием пороков, так настойчиво подчеркивают в нем анархическое начало, что превра­ тили этого паренька в некий символ анархизма. Представители кулачества и колча­ ковцев обрисованы откровенно черны- . ми, доходящими до плакатных, краска­ ми. Кулацкий сын Володька Зотов — труслив, нагл и угодлив. Его старший брат — трусоват и подл. Грешат схематизмом образы парти­ зан, в том числе и образ их командира Громова. Вообще, взрослым героям повести «не повезло», как и во многих других про­ изведениях для детей и юношества. Есть в повести один образ, который хочется отметить особо. Это образ пре­ дателя Губина. Бедняк, полунищий, он выдает колчаковцам семью партизана Мамрина за денежное вознаграждение. Кирилл был склонен даже пожалеть че­ ловека, пошедшего на предательство поневоле, из-за нищеты. Губина поща­ дил и Егор Мамрин, чей ребенок стал жертвой доноса. — Пусть живет... Ребятишки у не­ го... — говорит Егор, останавливая месть партизан. Но ничем нельзя оправдать предатель­ ства. Однажды встав на этот путь, Губин катится все дальше и заканчивает свое жалкое существование от пули своих хозяев-колчаковцев. В образе Губина есть та сложность, которая делает его значительным, поч­ ти трагедийным. Кирилл, забаррикадировавшийся в избушке, осажден колчаковцами. Не­ ожиданно почти рядом он услышал тихое ржание. «Прямо в лицо ему глядели усталые глаза старой лошади. Подвода была на­ гружена соломой, рядом с ней стоял Гаврила Губин...» Ему было приказано поджечь убежище Кирилла. «Вся фигура Губина выражала такое горе и отчаяние, что Кирилл опустил • взведенный наган и тихо спросил: — Ты чего, дядя Гаврила? — Стреляй, Кирюха... — умоляюще сказал Губин. — Сердиться не буду, только бей сразу насмерть... Лучше от своего приму смерть, чем от этих гадов. Стреляй!» Но Кирилл не выстрелил. Во второй раз пожалел он предателя, его семью. Прав ли был Кирилл? Очень хорошо, когда такие острые вопросы возникают у читателя. Очень хорошо, что авторам удалось показать