Сибирские огни, 1958, № 9

ком рудничной газеты «Забой», он ак­ тивно печатал свои корреспонденции и рассказы в периодической печати тог­ дашнего Восточно-Сибирского края. Творчество молодого автора обратило на себя внимание. Редакция газеты «Во­ сточно-Сибирский комсомолец» предло­ жила Ник. Устиновичу заведование ли­ тературным отделом, и в 1936 году он, уже опытный журналист, переезжает в Иркутск. К моменту выхода первой книги Ник. Установила «Лесная жизнь» (1944 г.) в различных периодических изданиях им уже было напечатано свыше пятидесяти рассказов. Вслед за первым сборником, спустя лишь год, в Сибири вышли еще четыре книги писателя: «Золотая падь», «Полярная звезда», «Аромат земли» и «В лесной глуши». На первом сборнике «Лесная жизнь» следует остановиться: в нем выявились не только недюжинные возможности пи­ сателя, но и его слабости. Один из лучших в сборнике — рас­ сказ «Цена жизни». Не случайно, по-ви­ димому, именно им открыл автор свою книгу. Достоинство этого, умещающего­ ся на одной странице, рассказа не толь­ ко и том, что он написан легко, уверен­ ной рукой. Автору удалось значительно большее: об охотничьем эпизоде, пусть даже не совсем обычном, он сумел рас­ сказать по-человечески проникновенно, сделать его не только занимательным, но и значительным. Старый охотник Максимыч и рас­ сказчик вышли на исходе дня из таеж­ ной избушки проверить капканы. Три дня перед этим бушевала пурга, все ока­ залось занесенным снегом, да к тому же, едва путники сделали половину маршру­ та, начало смеркаться. Решили было повернуть обратно, но вдруг Максимыч «снял шапку и настороженно замер... Из-за мелких елочек донеслось тихое подвывание. Можно было подумать, что скулит привязанная на цепь голодная собака. — В капкане...— чуть слышно шеп­ нул Максимыч и, сдернув с плеч ружье, заскользил меж кустов. Я поспешил за ним. Мы подошли к елочкам. Сквозь ветки на белизне снега мелькнуло рыжевато­ бурое пятно. — Лисица! — догадался я, готовясь добить ее выстрелом в голову. Внезапно бурое пятно метнулось в сторону и исчезло. — Что такое?..— изумился Макси­ мыч. Сквозь ельник мы напролом броси­ лись вперед. Из железных челюстей капкана торча­ ла окровавленная лапа, лисьи следы ве­ ли в кусты, рядом тянулась струйка крови». Рассказчик предложил догнать. «Максимыч, не отвечая, повернул лы­ жи обратно. Всю дорогу он угрюмо со­ пел и только у самой избушки, отряхи­ ваясь от снега, произнес: — Дорого заплачено за жизнь!..— И, помолчав, укоризненно добавил: — А ты говоришь — догнать...» Есть в сборнике еще один рассказ — «Гоголята-наездники», совсем неболь­ шой, занимающий едва треть страницы. В нем речь идет о том, как утка-гоголь оберегает своих детенышей. Увидев как- то в речной заводи утиное семейство, рассказчик, приближаясь, нечаянно на­ ступил на сухой сучок. «Раздался лег­ кий треск. — Кряк!..—тревожно крикнула утка- мать. Утята быстро сплылись в одну кучку. Гоголиха нырнула иод них и... гоголята оказались у нее на спине. Мать поспеш­ но скрылась в камышах, унося своих детей от опасности». Приведенные рассказы, касающиеся явлений понятных, а иногда и родствен­ ных человеку, живут не только сообщен­ ными в них фактами— они приобрета­ ют тот подтекст, тот дополнительный смысл, которые вызывают множество ассоциаций, расширяя границы расска­ за, усиливая его эмоциальное воздейст­ вие. Обстоятельство это важно отметить: многие рассказы, вошедшие в первый сборник писателя, оказались художниче­ ски неосмысленными, внутренне пу­ стыми. Собственно говоря, это не столько рассказы, сколько беглые зари­ совки с натуры. Факт как таковой. За­ бавный случай — не более. И хотя не­ которые из этих рассказов подкупают живостью описания, яркостью пейзаж­ ных картин, до художественного обобще­ ния автор в них не поднимается. Во многих рассказах первого сборни­ ка Ник. Устиновичу не всегда удается избежать легковесности. Автор не учи­ тывал, что даже самый необыкновенный факт из жизни тайги может стать фак­ том литературным лишь после того, как автор сам как-то это наблюдение ос­ мыслит и осветит его своим писатель­ ским видением. Если нет этого, не спа­ сут рассказа ни сюжетные ходы, ни прекрасные описания природы. Так случилось с рассказом «Лесная драма». Действующими лицами «лесной драмы» оказались тетерева, скрывшие­ ся на ночь под снегом, и ласка, высле­ дившая это убежище. Хищный зверек метнулся к одной из ямок в снегу, схва­ тил тетерева, тот взвился в воздух, уно­ ся за собой не желавшую расстаться с добычей ласку. Выбившись из сил, те­ терев упал на землю, и здесь зверек пе­ регрыз ему горло. Выстрел рассказчика лишил хищника возможности восполь­ зоваться своей победой. Этот же выст­ рел вспугнул остальных тетеревов, и они, выбравшись из своих укрытий, раз­ летелись в разные стороны. «Покой но­ чевки был нарушен»,— заканчивает ав­