Сибирские огни, 1958, № 9

монтова, Рылеева, Некрасова, Огарева и других. Он дал замечательный поэти­ ческий перевод на украинский язык рус­ ских былин. Русский народ не может не быть бла­ годарен Грабовскому-публицисту за то, что он первый опубликовал в 1894 году статью о Чернышевском. Она заканчива­ лась словами, полными преклонения перед памятью великого революционно­ го демократа: «Человек — достойный удивления,'пример — достойный подра­ жания!.. С чувством глубокой благодар­ ности и любви вспомянем родного!» Начало творческого пути Грабовского было овеяно народническими идеями. Но в годы пребывания в Тобольске поэт проявляет особенный интерес к марксиз­ му. Больше того, он защищает идеи марксизма по национальному и аграрно­ му вопросам. Так, например, в одном письме из Тобольска Грабовский заяв­ ляет: «Теперь все, что только есть в России живого, подвижного и деятельно­ го, идет под знаком марксизма». Украинские литературоведы внима­ тельно изучают творчество Грабовско­ го. И сделано уже немало. Мы знаем те­ перь, под влиянием каких марксистских работ, в том числе и статей В. И. Ленина, у Грабовского наметился перелом к марксизму. Разысканы новые публици­ стические статьи поэта, а также архив­ ные документы, показывающие неослаб­ ное наблюдение жандармов за революци­ онным поэтом. Однако тобольский период жизни Грабовского до сих пор мало изучен. У нас нет сведений о лицах, с которы­ ми общался поэт. Как восполнить этот пробел? Как найти людей, с которыми встречался поэт? Меня выручил случай, о котором я хочу рассказать. Я жил тогда в Тобольске, интересо­ вался его историей, частенько загляды­ вал в краеведческий музей. Зайдя од­ нажды туда, я спросил, нет ли каких- либо материалов о Грабовском. Мне по- казали^папку с краткой надписью: «Гра­ бовский». Я открыл ее и начал пере­ листывать. Писали люди со всех концов нашей страны, спрашивали почти одно и то же: нет ли новых материалов о пре­ бывании в Тобольске Грабовского. И всем музей отвечал кратко: никакими новыми документами музей не распола­ гает. Но вот одно из писем привлекло мое внимание. Оно было написано дро­ жащей, по-видимому, старческой рукой. Я не ошибся: это писала супруга поэта, Анастасия Николаевна Грабовская. Письмо было адресовано Марии Алек­ сандровне Соболевой. Я посмотрел на дату, — письмо написано сравнительно недавно. И вдруг меня озарила мысль: а что если попытаться разыскать Собо­ леву. Ведь если она переписывается со вдовой поэта, значит знала семью Гра­ бовского. И я немедленно отправился по указанному в письме адресу — на Ленскую улицу. По узкой лестнице со скрипящими ступенями я поднялся наверх, в дом Со­ болевой. Меня встретила маленькая, опрятно одетая старушка. Это и была Мария Александровна Соболева. Я сразу обратился к ней: — Скажите, пожалуйста, вы полу­ чаете письма от Анастасии Николаевны? Несколько смутившись таким неожи­ данным вопросом, Мария Александров­ на ответила: — Да, она мне писала, но я все как- то не соберусь ей ответить. А что она, где сейчас живет? Я сказал, что Анастасия Николаевна недавно умерла. — Неужели? А я-то не знала! Мы с ней переписывались. Она ведь и жила у меня внизу, когда Павел Арсеньевич умер. Так завязалась беседа. — А самого Павла Арсеньевича вы помните? — спросил я. — Как же не помнить, помню... Я иной раз к Шалабановым заходила. Туда и Павел Арсеньевич приходил. К их сыну, Николаю, в шахматы играть. Как только она назвала фамилию IUa- лабановых, мне сразу же захотелось опрометью бежать в архив. Именно сейчас, не медля ни минуты. Ведь там- то я и видел дело Николая Шалабанова, находившегося1 под надзором полиции. Вот, оказывается, с кем общался Павел Арсеньевич! С делом Николая Шалабанова я ознакомился внимательно. Вот что я здесь узнал. «Николай Гермогенович Шалабанов учился в Тобольской духовной семина­ рии, а в 1899 году поступил на физико- математический факультет Казанского университета. В 1903 году он был ис­ ключен из университета и выслан в То­ больск». И только... За что он был ис­ ключен, какова его дальнейшая судьба— ничего не было известно. Я прочел еще раз все дело и на этот раз обратил вни­ мание на един факт. Шалабанов высылался в Тобольск вместе с Николаем Накоряковым. Но кто такой Накоряков? И вдруг я вспомнил. Уж не тот ли это преподаватель, который в 30-м году в Московском университете читал нам издательское дело? Студенты говорили, что он старый большевик, подпольщик... Я написал в Москву. Вскоре пришел от­ вет. Да, это он, Николай Накоряков, лично знавший Шалабанова. «Если будете в Москве, милости просим», — писал мне Николай Никандрович. Я поехал в Москву. Николай Никандрович встретил меня очень тепло. Он сразу же забросал меня вопросами о нынешнем Тобольске. Ока­ залось, что Николай Никандрович —