Сибирские огни, 1958, № 9

— Да. — А ну, дыши. Не стесняйся. Я док­ тор. Зовут меня Густав Вегер. Я — ав­ стриец. Ветер довольно сносно говорил по- русски. | — Ничего, у тебя все хорошо. Дер­ жись. Но Симаков пропустил замечание врача мимо ушей. Они всем так говорят. Это же их профессиональная обязан­ ность. А на другой день утром другой врач, но уже поляк, принес Николаю костюм заключенного (до этого он носил форму военнопленного). — Быстро одевайтесь. Пойдете в главный ревир. Главный ревир представлял собой ба­ рак, наскоро переделанный под больни­ цу стационарного типа. Там лежали че­ хи, немцы, французы, югославы, в боль­ шинстве тяжелобольные. В лагере главный ревир пользовался недоброй славой, так как считался ин­ фекционным. Поэтому эсэсовцы сюда наведывались редко. Симаков почувствовал себя значитель­ но лучше. Товарищи по палате кое в чем помогли ему. Изредка он получал даже кусочек белого хлеба и тарелку молочного супа. Среди больных здесь было немало торговцев, промышленни­ ков и вообще состоятельных людей. Они хотя и редко, но все же получали через международный Красный Крест посыл­ ки. И, надо им отдать справедливость, по-братски делились всем, что перепада­ ло в ревир. Николай довольно быстро физически окреп. Густав Вегер часто навещал ревир и охотно беседовал с сибиряком. А однаж­ ды задержался подольше и рассказал о себе. Он — коммунист. Бывал в Моск­ ве, в Коминтерне. Одно время работал на Урале, а потом возвратился в Ав­ стрию. — Расскажи и ты о себе. ■— Я попал в плен под Минском тя­ желораненым. Комсомолец. Шил еще дальше Урала — в Сибири. Так они и подружились — русский пограничник-комсомолец и старый авст­ рийский врач-коммунист. Пожилой Вегер болел радикулитом и чувствовал себя неважно, худел бук­ вально на глазах. Но теперь его лицо уже не казалось Симакову таким не­ привлекательным. Это был человек большого ума и сердца. Николай расспрашивал Густава о том, как он стал коммунистом, как ему уда­ лось спастись от смерти. А однажды во время обхода спросил: — Слушайте, Густав, меня все время мучает вопрос: почему меня не отдали под шприц? — Зачем? Мы стремимся спасти не только твою жизнь. Мы хотели бы об­ легчить существование всех русских то­ варищей. Больше я тебе пока ничего не могу сказать. И он ушел, прихрамывая. Видимо, опять начались боли в пояснице. Но и эти несколько слов заставили Симакова задуматься. 7 — Он сказал «мы». Значит, у нас здесь есть товарищи. Они действуют, они хотят спасти русских. Кто же эти люди? Как получше узнать их? Эти мысли не давали ему покоя. Через несколько дней в палате снова появился Густав Вегер. Он ■был еще бледнее обычного, на лице прорезались новые морщины. Болезнь брала свое. — Да, я не один, нас много,— сказал он Николаю.— И мы тебе верим. Наши люди давно наблюдали за тобой. Знаем, что советский пограничник, комсомолец не подведет. Потерпи немного! Не торо­ пись! Скоро к тебе придет Юмбо, сани­ тар палаты, и вызовет тебя в коридор. Ты иди. Там встретишься с чешским то­ варищем, которого зовут Квет. В палате, где лежал Николай, дейст­ вительно был санитар из заключенных —австрийский еврей по прозвищу Юм­ бо. Фамилии его никто не знал. Это быЛ исключительно крупный человек — гро­ мадная голова, могучие волосатые ру­ ки. Колодки для него делались по спе­ циальному заказу. Вот кто-то и вспом­ нил, что в одной из старых кинокартин главным действующим лицом был слон по кличке «Юмбо». т пРихода гитлеровцев в Австрию Юмбо был владельцем довольно боль­ шой кондитерской мастерской и сам сла­ вился как хороший мастер. Он не был сторонником коммунистов, но всеми си­ лами ненавидел фашизм. Часто можно было наблюдать, как Юмбо приходил на помощь заключенным. Бывало, несут три-четыре человека огромное бревно. Силы уже оставляют людей, они вот-вот упадут (а это значит — расстрел на ме- сте). Подходит Юмбо, подставляет под бревно свои могучие плечи, и товарищам становится легче. В лагере он спас не одну человеческую жизнь. И все без ис­ ключения любили Юмбо. Этот-то человек однажды вечером и подошел к Симакову. — Выйдите в коридор, вас ждут. Николай направился вслед за санита­ ром. В коридоре Николай с трудом рас­ смотрел стоявшего у стены невысокого горбатого человека. Одет он был в поло­ сатую форму заключенного. Волосы пря­ дями свисали на шею, за уши. Николай, помня слова Густава Веге- ра, смело направился к нему. Незнако­ мец повернулся, сделал шаг навстречу, протянул руку и на чистом русском язы­ ке сказал: — Здравствуйте. Я Квет. • — А я — Николай Симаков. Юмбо вернулся в палату. Говорить долго некогда. Я комму­ нист, чех. Гитлеровцам удалось аресто­