Сибирские огни, 1958, № 9

в бухтах и заводях. Ночью вдруг сверк­ нет, разрывая таинственную мглу, ко­ стер посреди реки, огненные блики плы­ вут по чернильной воде — это дежур­ ный коротает на плоту ночную пору, следит, чтобы не разорвались связки древесины, варит в обгоревшем котелке уху из только что пойманной рыбы. Вдруг какая-то задержка, отмель, и ле­ тит вверх, на мгновенье освещая все вокруг, ослепительно красная ракета. Красивая, романтическая картина... Но, увы, эта красота и эта романтика имеют свою оборотную сторону. В прошлую навигацию, даже при яв­ но недостаточном размахе лесозаготовок на севере, по сплавным рекам проплыло 2,2 миллиона кубометров древесины. Сколько для этого понадобилось судов, людей, времени, какие огромные поте­ ри в пути, во время штормов на широ­ ких плесах рек! В среднем каждый ку­ бометр древесины проплыл 899 кило­ метров, что удорожило его себестои­ мость на пятьдесят рублей — больше половины стоимости самого леса. И это лишь для того, чтобы снова быть пере­ груженным в железнодорожные вагоны и совершить путешествие по рельсам подчас не меньше, чем по воде. Если же добавить, что в прошлом сезоне речники, к тому же, еще не ус­ пели перевезти триста тысяч кубомет­ ров древесины и штабеля ее осели на берегах рек, теряя свои качества, — старая поговорка «За морем телушка —полушка, да перевоз — рубль» при­ мет вполне современное звучание. Это порождает и другую трудность. Познакомимся с ней на примере Уват- ского леспромхоза, расположенного не­ вдалеке от того места, где Иртыш впа­ дает в Обь. Заметим, кстати, что пред­ приятие находится далеко не в худших условиях по сравнению с большинством северных леспромхозов. Основная порода в зоне леспромхоза — береза. Именно отсюда отправляется, причем не плотами, а в баржах, сырье для Тюменского фанерокомбината, лыжный и ружейный кряж. На это идет лишь отборная древесина: лучшие, без повреждений, стволы, причем не пол­ ностью, а только нх нижняя, йомлевая, часть. Что же делается с остальной древе­ синой? Ровным счетом, ничего. Сплав­ щики категорически отказываются при­ нимать лиственные, трудные для спла­ ва, породы леса: дай-то бог с хвойными управиться. И получается, что только сорок процентов уже заготовленной бе­ резы идет потребителям, десять про­ центов используется для своих нужд, на дрова. Остальная же половина остает­ ся, по характерному выражению лесни­ ков, «заземленной». Трудно даже представить себе, что кроется за таким внешне безобидным словом. «Заземленная» древесина — это уже выведенный из строя, спилен­ ный и брошенный на произвол судьбы лес. «Заземленная» древесина — это десятки, сотни тысяч рублей, уплачен­ ных за то, что рабочий свалит дерево и отвезет его к костру. А поденная пла­ та органам лесного хозяйства, а затраты на последующую уборку лесосек, а не­ скончаемые жалобы тех же фанерщиков на отсутствие сырья! Короче говоря, «заземленная» древесина — это чудо­ вищная растрата наших лесных богатств, государственных средств и человеческого труда. Я сознательно рассказал о предприя­ тии, поставленном приблизительно в средние условия. А в таких леспром­ хозах, как, например, Кондииский или Сургутский, прежде чем сплавлять лес в плотах по основной магистрали, его нужно провести россыпью по мелким таежным речушкам, через теснины и лесные завалы, да еще в короткий срок, пока не спадет уровень воды. Разве удивительно после этого, что здесь не используется и половина уже заготов­ ленного леса, в том числе и кедра? В целом же, по официальным данным, на северных предприятиях комбината «Тю- меньлес» ежегодно пропадает 6 5—70 процентов всей заготовленной древеси­ ны. Таково существо проблемы, связан­ ной с переводом основного направления лесозаготовок в районы Крайнего Севе­ ра. Решив ее односторонне, только за счет дальнейшего прироста мощностей леспромхозов, мы еще увеличим поте­ ри ценнейшей древесины. Но это же не по-хозяйки! Сам собой напрашивается вывод—необходимо соз­ дать в новых районах такие условия, при которых транспортировка и сбыт древесины осуществлялись бы так же, как и в Заводоуковском леспромхозе. Кстати, это вопрос не новый — о нем давно и настойчиво говорят сами лес­ ники. II За последнее время мы много и со­ вершенно резонно говорим о бережном отношении к нашему «зеленому дру­ гу». Как правило, разговор идет о ра­ циональной эксплуатации лесных мас­ сивов, о восстановлении лесов. Но есть еще один огромный резерв, который как- то упускается из поля зрения общест­ венности. Это — судьба уже спиленной, неживой древесины. На самом деле, чем лучше древесину использовать, тем меньше придется выводить из строя но­ вые сотни гектаров живого леса. Ведь те самые шестьдесят пять- семьдесят процентов сгинувшей древеси­ ны северных леспромхозов, о которой мы говорили выше, это не только удру­ чающая цифра потерь, но и показатель резервов, за счет которых можно зна­