Сибирские огни, 1958, № 9

Она уже понимала, что Чжоу Дин-шань — это и есть тот исключитель­ ный, необыкновенный человек, который рисовался ей в девичьих мечтах. Как она могла не понять этого? Почему отвергла его любовь? Оставалась одна надежда: приехав в Корею, он пришлет ей письмо. И она даже заранее начала писать ответ на эту не полученную пока весточку. Действительно, скоро, один за другим, стали попадать в институт­ ский почтовый ящик его треугольники. Чуть ли не каждый день читали друзья и подруги письма Чжоу Дин-шаня... Только на имя И Ли-чжень ничего не приходило. Время шло и шло. Внезапно письма Дин-шаня перестали приходить в институт. И в сердце Ли-чжень закралась тревога. Что случилось с ее любимым? Уже и огонь в Корее прекратился, а от него ни слуху ни духу! Однажды вечером в коридоре собралась группа студентов. Мрач­ ные, нахмуренные, они окружили только что вернувшегося из Кореи врача. И вдруг И Ли-чжень услыхала имя Чжоу Дин-шаня. С трудом поняла; его всегда видели в самых опасных местах, он спасал раненых на поле боя... В тот день было особенно много жертв, и среди них ока­ зался Чжоу Дин-шань, контуженный в голову. В госпитале обнаружи­ лось, что он потерял зрение... Не помня себя, И Ли-чжень выбежала в парк, к вишенке, которую они посадили когда-то вместе с Чжоу Дин-шанем. Она не замечала, что небо завесили черные тучи, что крупные холодные капли стучали по листьям, падали на ее разгоряченное лицо. Не шелохнувшись, стояла девушка у знакомого деревца, пока не по­ чувствовала, что кто-то приблизился к ней. Обернувшись, И Ли-чжень увидела Ли Да-цзе, комсорга группы. Девушка бросилась к нему на грудь и, не в силах сдержать себя, разрыдалась. Ли Да-цзе молча вынул платок и осторожно отер ее лицо. — Мне не нужно больше скрывать, что когда ты заболела, Чжоу Дин-шань отдал тебе свою кровь. Но он просил не рассказывать об этом. Такой уж он был: не хотел, чтобы ты чувствовала себя чем-то обязан­ ной ему. Но я уверен, что чувство его к тебе осталось прежним. Конечно, ты решишь сама, кого тебе любить... только мне кажется, что твое ре­ шение будет благородным и правильным. Подруги уже спали, когда И Ли-чжень вернулась в общежитие. Ти­ хонько открыв комод, она достала несколько листков почтовой бумаги, надела плащ, и снова в парк. Дождь усиливался. Сквозь его пелену еле проглядывали тусклые электрические огни. Девушка опустилась на корточки, положила на коле­ ни бумагу и, прикрыв ее плащом, стала писать: «Дин-шань, если я обидела тебя, то это произошло потому, что я не могла тогда тебя понять. Не сердись! А потом... нужно ли говорить, сколько раз приходила я к нашей вишенке, сколько раз произносила твое имя. С тех пор, как я разобралась в своих чувствах, меня ничто больше не занимает, кроме тебя, я думаю только о тебе, о твоей жизни. Ты ранен, я еще сильнее люблю тебя. Не жалею, а люблю! Не отвергай моего чувства, Дин-шань! Каким бы ты ни вернулся, пусть мы всю жизнь будем вместе. Всю жизнь!» Отослав письмо, Ли-чжень совсем потеряла покой. То и дело подхо­ дила она к стеклянному ящику, в который складывались письма. Но про­ ходил день за днем, а от Дин-шаня не было ни строчки... Девушка уже потеряла всякую надежду получить ответ, когда в