Сибирские огни, 1958, № 8

— И беседуете с ними? — Болтаем иногда. •— Ах, как это интересно! И музыку можно слушать? Климас готов был ударить себя по лбу. — Вы извините, — произнес он. — Я ведь давно задумал, что ког­ да вы придете, устроить для вас кб’нцерт... — Да? А почему же не устроили? — Забыл... Вы меня... — Памяти лишила! ■— договорила Вера и рассмеялась. — Давайте музыку... Через несколько минут они слушали концерт. Вера впервые в жизни почувствовала, какой прекрасной может быть музыка, когда ее слышишь после долгого перерыва, да еще в таком далеком и диком месте, как тундра. Она была теперь в таком состоянии, когда отступает все зем­ ное — радости и печали, когда человек как бы растворяется в прекрас­ ном... Поздней ночью Вера покинула землянку радиостанции. Ее прово­ жал Женя. Они шли тихо по безлюдным траншеям, — поселок спал. Прощаясь, Вера ответила Климасу на пожатие руки крепким пожа­ тием и задумчиво сказала: — Как хорошо у вас. Я непременно приду еще! Можно? Радость взмахнула крыльями в душе Климаса. — Буду ждать! В любую минуту. Завтра? Вера не ответила и, тихо открыв дверь землянки, проскользнула в свою комнатку. Там было холодно. Она принялась растапливать печь. На душе у нее было легко, хотелось сделать что-то очень хорошее, но что? А Климас быстрыми шагами возвращался к себе, переживая какой- то, неведомый ранее, подъем духа, и думал: «Она не такая глупенькая болтушка, какой кажется... А вот я — тюлень... Настоящий тюлень». Так началось это знакомство. Вечером следующего дня Вера уже увереннее спустилась по ступень­ кам в «радиоподземелье», как она окрестила землянку Климаса. На предложение Жени помочь ей, ответила: — Не надо. Я сама... Встреча была проще и лучше, нежели накануне. Теперь Костецкая и Климас беседовали, как старые знакомые. Они говорили обо всем, перескакивая с одного вопроса на другой, забывая о только что сказан­ ном, и, как-то незаметно для самих себя, перешли в обращении один к другому на товарищеское «ты». В этот вечер они слушали четвертую симфонию Чайковского, кото­ рую передавали из Москы. Вера и Климас не смотрели один на другого. Им обоим было хорошо, так хорошо, что не хотелось говорить. ...В эту ночь в разных концах далекого и неведомого еще людям по­ селка Пыр-Шор бодрствовали до утра юноша и девушка, и каждый из них не мог ответить, о чем же он думал и какие причины даже бессонницу превратили в счастье! Вера, глядя на портрет матери, вспомнила, как в детстве сиживала у нее на коленях, и почувствовала тепло материнской ласки так, как никогда не чувствовала ее с тех пор. Вера плакала, и слезы были таки­ ми хорошими, такими желанными... На следующий день они, конечно, ничего не сказали друг другу о пережитом ночью. Но в их отношениях появилось нечто новое. Вдруг оказалось, что им очень, очень много нужно рассказать друг другу, так много, что для этого не хватит и целой жизни. И они наперебой расска­ зывали, и все казалось таким интересным и нужным. Семя любви дало