Сибирские огни, 1958, № 8

— Почему? А ты спрашивал себя: ради чего мы воюем? Голос Бушке звучит надломленно и хрипловато. Его лицо кажется Мюллеру каменным. — Прости, Иоганн, но я не понимаю тебя... — Ради чего? Ну, скажи! Цель? И что мы все, — я, ты, Мауз, ге­ нералы, миллионы солдат, — что- мы все здесь, на чужой земле, делаем? Защищаем свою землю? Ты не осмелишься этого сказать, Курт! Загля ­ ни в свою душу. — Бушке несколько секунд молчит. Лицо его передер­ гивается болезненной гримасой. — ...Я умер как человек и родился как механическая деталь. Поверни меня налево — я пойду туда, поверни на­ право — я тоже пойду. Скажи, что все это необходимо для славы райха, я поверю... Впрочем, вот это последнее — до поры, до времени... Исповедь Бушке повергла Мюллера в гнетущее состояние. Теперь уж Бушке не кажется тем идеалом, каким представлялся прежде. Курт невольно думает о Беккере, но тут же пугается собственных мыслей. Мюллеру становится жарко. Рука со спичкой прыгает у кончика си­ гареты. — А в чем же ты видишь свою и мою задачу? Задача бундесвера? —■Убей, раздень, возьми себе. Чем больше убьешь, тем больше возь­ мешь... — Говоря подобные вещи, ты слишком рискуешь, Иоганн. — Знаю. — Бушке зло смеется. — Недаром теперь наши школьни­ ки уже с десяти лет распевают: «Если весь мир будет лежать в разва­ линах, к черту, нам на это- .наплевать! Мы все равно будем маршировать дальше, потому что сегодня нам принадлежит Германия, завтра — весь мир!» Мертвым и снится мертвое! — Иоганн, опомнись! —• выкрикивает Мюллер и, спохватившись, добавляет тише: — Опомнись. Ведь могут подслушать... —- В этом нет ничего хитрого, — соглашается Бушке и устремляет свой взгляд в угол, где притаился паук. Но там уже ничего не видно. Н а­ валившаяся на землю мгла укрывает и пауков. — Доброй ночи, Иоганн, — обрывает молчание Мюллер. — Доброй ночи, Курт. Но Бушке не спит... Думает... Он получил сегодня письмо из Кель­ на от неизвестного лица. В письме всего две строчки: «Ваша единствен­ ная сестра Каролина S две недели назад арестована органами гестапо и заключена в концлагерь. Оттуда еще никто не возвращался». Семнадцатилетняя туберкулезная сестренка — это все, что еще свя­ зывало Бушке с этим светом... И Мюллер не спит, притаившись у самой стены. Стоит ему закрыть глаза, как появляются перед ним то Бушке, то Беккер. Откроет — ви­ дения исчезнут. Закроет — и снова видит то Бушке, который говорит, то Беккера, которому надо это пересказать... Надо?.. (Продолжение следует)