Сибирские огни, 1958, № 8

25 Если на траве лежит обильная роса, значит, день будет ясный и сол­ нечный. Но это мало радует бойцов. Осенний пасмурный день с моро­ сящими дождями, с низкой облачностью, скрывающей от прицельной бомбежки, был бы им куда милее! Многократное эхо разносит щ> лесу далекий разрыв. Похоже, что пушка сыграла подъем. Хаво по грудь высовывается из щели. Его большие руки тянутся к неумытому лицу и трут его до ро­ зоватого цвета. Он громко и протяжно зевает. Из соседней щели пока­ зывается заспанный Галков, и Хаво басит: — Ты, Иван, как на курорте. И чего это фрицу не спится? Может, блохи шпарят, а может, животы через обжорство пучит? Чуть свет, а они — гав да гав! Ясно, что шалые. — Хаво гладит себя ладонью’по животу и добавляет: — А жрать, братцы, треба... Продукты и табак бойцы ожидали еще вечером. Не замечая Курга­ нова, Григорий начинает ругать старшину: — Вот жадюга! Чтоб у него пуп присох к хребту... Ведь он... Григорий не договаривает: он видит Куклина на просеке. Кряхтя и посапывая, старшина тащит за спиною узел из плащ-палатки. Следом за ним тянется Рябкин с ношей, которая вдвое больше, чем у Куклина. Три фляги водки Куклин бережно несет сам. Этими флягами он надеется смягчить свою вину за долгое отсутствие. Длинная пулеметная очередь заставляет Куклина с необыкновен­ ным для него проворством втиснуться в щель бойца. — Так это ж они приветствуют тебя, товарищ будущий гвардейский старшина! — кричит Хаво. — А ты не понял. Куклин готов наброситься с кулаками на Хаво. Выругав про себя старшину и Рябкина за то, что те вылезли неос­ мотрительно на просеку, Курганов, пригибаясь, спешит к Куклину, но пули заставляют залечь в воронке. — А где же доктор? — спохватившись, шумит старшина. — Где доктор? Мы болото ведь вместе переходили... * .Несколько секунд Курганов лежит неподвижно и, вдруг поняв, что Надя где-то отстала, бросается в обратную сторону. Он сбегает в низи­ ну, минует овражек и выбегает на свежепроторенную тропу. Где-то там, наверху, с опозданием строчит пулемет. Но здесь, в низине, он не страшен. Если Надя все еще здесь, Она вне опасности. Курганов ускоряет шаг, минует куст тальника и огибает березняк. Ему уже кажется, что Куклин сболтнул. Но вот за крутым поворотом видит Надю. Она выливает из сапожек воду. Услышав рядом шаги, Надя выпрямляется. Перед ней стоит тот, ко­ го она жаждала видеть. Он небрит, пилотка помята, лицо осунулось, гимнастерка испачкана. «Но разве в нем это главное?» Она понимает, что он бежал к ней. Как это значимо и важно! Руки ее сами сгибаются в локтях, сейчас они протянутся к нему... Олег тяжело переводит дыхание и вдруг, холодея от страха, думает: «А что, если там я лишусь ее? Немцы вот-вот ударят в атаку, начнется бог знает что...» И, как-то помимо воли и разума, он просит: — Надя, не надо туда ходить! Там... там знаешь, что может на­ чаться? Радостная улыбка тает на лице Нади. Неужели он видит в ней толь­ ко слабую женщину, бесполезную здесь? Ей становится стыдно за него. А он продолжает, будто уже заполучил ее согласие покинуть располо­ жение взвода: — Да, да, Надя. Ты дождешься здесь Куклина и вместе уйдете.