Сибирские огни, 1958, № 8

предложил закурить командирам. Комбат охотно взял папиросу. Олег нетерпеливо засопел затухшей трубкой. Он не мог понять майора. Еще недавно тот упрекал его, казался щепетильным до мелочей, а сейчас де­ лал вид, что поведение гитлеровца ему безразлично. Олегу так и хоте­ лось бросить в лицо негодующие слова пленному, дать, наконец, почув­ ствовать, где тот находится и перед кем стоит. Будь Олег здесь старшим, немец не вел бы себя так! Но... есть дисциплина и существует суборди­ нация. Возможно, и пленный понял Курганова. Наделив его холодным взглядом, он расправил плечи и, заложив руки за спину, отвернулся. Докурив, майор примял папиросу и неожиданно на чистом немецком языке спросил: — Ваша фамилия? Облизав потрескавшиеся губы и вновь скривив рот, немец ответил: — Курт Мюллер. — Немец? — О, да! — подчеркнул пленный. — Уроженец Хемница — Саксо­ ния, и от этого не откажусь. — Номер части, в которой служите? — рука майора скользнула по столу в сторону спичек, но натолкнулась на разорванный околыш фу­ ражки Курганова. И вдруг майор заметил, как гитлеровец, сперва побледнел, затем изумленно перевел взгляд с фуражки на забинтованную голову Курга­ нова и снова на фуражку. — С какой задачей покинули свои позиции? — быстро спросил ко­ мандир полка, глядя прищуренными, немигающими глазами в глаза немца. Мюллер растерялся. Он верил и не верил, что перед ним человек, в которого он стрелял. Промазал?! Проклятье! Из-за реки забили шестиствольные минометы. Вблизи блиндажа з а ­ грохотал разрыв, и дверь заколотилась о косяки, как в истерике, лампа едва не Погасла, а Мюллера обожгла мысль: рвануться к двери — бе­ жать! Но сзади этот бесцеремонный русский солдат закрывает собою выход. — Вам задан вопрос, отвечайте! — Я все сказал, что мог! — кажется, Мюллер переборол* себя й с прежней нагловатостью пруссака добавил: — Вам за меня еще отом­ стят... Впервые за этот день Курганов от души рассмеялся, и смех его слов­ но' ошпарил пленного. — Мы вас все равно победим! — почти крикнул немец. — Победим мы — немцы, без которых вы оставались бы дикарями. Даже здесь... — он коротко передохнул и горделиво докончил,— даже здесь, под громом орудий фюрера, вы играете Бетховена. Нашего германского гения! Курганов подался вперед и медленно, очень медленно, будто кладя каждое слово на чашу весов, сказал по-немецки: — Бетховен не ваш! Не смейте называть его своим! Вы нищие, по­ терявшие все, что имела Германия. Бетховен ненавидел насилие и смерть, а вы их сеете. Он свободу любил, а вы ее давите. Вы — мертвые для него! Не вы, а мы наследники Бетховена! Он с нами, как наш Глин­ ка, как наш Чайковский! Мюллер с минуту очумело смотрел на Олега и только затем про­ шипел: — Я ненавижу вас... ненавижу... — Молчать! — стукнув ладонью о стол, вдруг вскрикнул майор. — Стоять смирно!