Сибирские огни, 1958, № 8

тоже перебрасывается из Сибири в ка­ бинет некоего «деятеля» капиталистиче­ ской страны и обратно. Здесь также красной нитью проходит мысль, кото­ рая в «Поэме о хлебе» выражена Ива­ новым: «В нашем тесном мире все свя­ зано... за трудом твоим, моим, ее — весь мир следит!». Разве можно не вспомнить эти слова, услышав от героев «Камня-птицы» та­ кие высказывания: «Как тесно про­ шлое связано с сегодняшним днем, со мной, с тобой, со всеми нами»? А далее эта мысль развивается так: «Но ведь есть и другие связи. То, что делается у нас, интересует кого-то там, далеко­ далеко». Да, в этих пьесах легко обнаружить близкие аналогии. Но это вовсе не зна­ чит, что «Камень-птица» — лишь своего рода вариант «Поэмы о хлебе». И содер­ жание, и конкретные сюжетные ходы здесь другие, и композиция, несмотря на «переброс» действия в очень далекие один от другого географические пункты, более спокойная. Да и вся интонация, пронизывающая драматургическое раз­ витие, — совсем иная, не патетическая, как в «Поэме о хлебе». Здесь — очень своеобразное сплетение бытового, почти обыденного {которое в «Поэме о хлебе» оказалось совершенно чужеродным) с фантастикой и детективом, причем лю­ бопытно, что фантастическое идет снова от близкого Маляревскому бурят-мон­ гольского фольклора! Легенда о существовании в Прибай­ калье таинственного «камня-птицы», способного преодолеть земное притяже­ ние, становится основой замечательного научного открытия, имеющего ( если принять в расчет фантастическую гипо­ тезу драматурга) огромное значение для техники. Фабула пьесы как раз и по­ строена на упорных розысках студентом- историком Максимом следов таинствен­ ного открытия ученого Платонова, по­ гибшего при странных обстоятельствах. Шаль только, что драматург слишком уж старательно облегчал своему Макси­ му решение задачи, «подкидывая» ему прямо в руки важные звенья, необходи­ мые для восстановления всей цепи... * * * Итак, обращаясь к творчеству Маля­ ревского, мы находим комические и са­ тирические конферансы и сценки для «Синей блузы», эстрадные скетчи, раз­ нообразные либретто, стихотворные и прозаические обозрения; пьесы для ку­ кольного театра; пьесы для детей на сюжеты русских, французских, монголь­ ских, китайских фольклорных и литера­ турных первоисточников; «социально­ лирическую» пьесу («Костер»); «семей­ но-бытовую» драму; весьма значитель­ ную историческую трагедию, окрылен­ ную оптимистическим устремлением ге­ роев к светлому будущему. А в проме­ жутках Маляревский работал над стиха­ ми, прозой, многочисленными театраль­ но-критическими статьями. И еще — он создал фундаментальный научно-иссле­ довательский труд — «Очерк по исто­ рии театральной культуры Сибири», из­ данный в 1957 году. Большие достижения сменялись до­ садными неудачами. Однако старейший по. стажу драматург Сибири и поныне продолжает упорную «разведку» ново­ го. Ведь творческим экспериментом, как мы видели, является и «Поэма о хлебе». ...Но что же знакомое все время ощуща­ лось в этом произведении, несмотря на его своеобразие? Да ведь это — та же тема красоты и величия труда, орга­ нически близкая Маляревскому! Труд, организующий всю жизнь чело­ века, придающий осмысленность нашему существованию даже и в том случае, если он не привел пока непосредствен­ но к победе. Труд везде. В юрте резчи­ ка по кости. В борьбе за здоровье лю­ дей. На хлебном поле. Пусть даже — в совместной заботе о сказочной репке... Творческий, созидательный труд в лю­ бой области жизни, — лишь он один способен открыть человеку подлинный «чудесный клад», — такая мысль под­ сказывается не только одноименной пьесой Маляревского, но и, в той или иной степени, многими его произведения­ ми, включая «Камень-птицу»... И, рас­ сматривая творчество Маляревского, невольно задумываешься еще об одном виде труда — об упорном труде писате­ ля по глубокому изучению жизни наро­ да, а потом — и труда за письменным столом, когда поэт, прозаик или драма­ тург отыскивает самые верные образы, самые убеждающие сюжетные ходы, самые нужные слова для раскрытия своей идеи... Не всегда дается Маляревскому «чу­ десный клад»! Порою кажется, что, по­ добно своему Баиру, драматург вдруг забывает «призывное слово» — и пишет вещи посредственные или срывается кое- где в произведениях интересных. Но нельзя объяснить простой случай­ ностью тот факт, что пьесы иркутского драматурга обошли сцены более чем сотни театров страны и ставятся на раз­ ных языках народов СССР. И сейчас, когда мы тщательно проверяем наше ли­ тературное «хозяйство», подводим, го­ товясь к республиканскому съезду, ито­ ги тому, что сделано писателями Россий­ ской Федерации, особенно уместно на­ помнить, что без лучших произведений Павла Маляревского невозможно соста­ вить полного представления о живом процессе развития нашей советской дра­ матургии. Они по праву входят в ее ос­ новной фонд!