Сибирские огни, 1958, № 8

имеются, с моей точки зрения, сущест­ венные недостатки) значительнее всех -перечисленных-произведений и, в част­ ности, очень, казалось бы, сходной по сюжетной ситуации, алешинской «Од­ ной»? Да тем, что автор не рассматри­ вает морально-этическую и психологи­ ческую основу происшедшего абстракт­ но, не сосредоточивает внимание зрите­ ля только на этом. Конфликт в семье служит ему как бы отправным пунктом для яростного нападения на мещанство в разных его проявлениях, т. е. для ре­ шения темы социальной. По 'какому пути пошел П. Малярев- ский? Раскроем сразу же двойной (непосред­ ственный и символический) смысл за­ главия пьесы. Ведь «Крутые перека­ ты» — это не только название того ме­ ста бурной реки, над которым, по смело­ му проекту инженера Игнатова, будет возведен арочный мост. Нет, это и те «крутые перекаты», которые возникли в жизни самого Игнатова, когда он, че­ ловек уже пожилой, имеющий семью, полюбил двадцатидвухлетнюю девушку и почувствовал, что любим ею. Причем этот символический -смысл и является, по сути дела, первичным. Игнатов — человек серьезный, чест­ ный, принципиальный в труде и в быту. Он менее всего склонен к случайным «интрижкам» и пошлым «романам». Он — хороший отец и, как ему каза­ лось до последнего времени, любящий муж. Но года за два до начала дейст­ вия этот человек, руководя постройкой моста по своему проекту на северной реке Анге (где вместе с ним был и его друг, художник Протасов), встретился с юной Наташей. Не было решительно ни­ чего сказано, но после того, как они разъехались в разные стороны, Игнатов понял, что не может забыть эту девуш­ ку. Его волнует мысль, что и она пом­ нит о нем. Тем не менее, в ответ на дву­ смысленные шуточки приятеля, он с со­ вершенно искренним возмущением гово­ рит, что у жены нет никаких оснований упрекнуть его в чем-либо. И вот эта де­ вушка появляется здесь уже -в качестве посланной к нему институтом практи­ кантки. • Что же будет? Такова завязка действия. И перед зрителем возникает одно из тех положений, о которых говорят, что вот именно так «бывает в жизни»: ниче­ го автор не сочинил, а лишь привлекает наше внимание к тому, что «может слу­ читься с каждым». Старая, но жизнеспо­ собная тема борьбы между чувством и долгом. И ясно, что сама по себе эта тема обладает потенциальной возможно­ стью волновать зрителя или читателя. Обладает, но... Странное создается впечатление! Ясно, что пьеса написана вполне квали­ фицированной рукой. Намечены индиви­ дуальные характеры. Встречаются эпи­ зоды, живые и обладающие несомненной психологической напряженностью. В ря­ де мест мы услышим хорошо построен­ ный, по-настоящему насыщенный диа­ лог, зачастую отмеченный вполне оправ­ данными недоговоренностями. В боль­ шинстве картин «под занавес» заготов­ лены для исполнителей ролей весомые, «выигрышные» реплики, как бы ставя­ щие четкие психологические точки, или, если это нужно,— многоточия. Не забыл автор и о необходимой мотивировке, вызвавшей в главном герое переЛом, за­ ставляющий его изменить созревшее было решение — честно сказать обо всем Татьяне и уйти от нее к Наташе. Словом, нелепо было бы утверждать, что в построении -пьесы не проявилась профессиональная культура автора. Но пьеса, к сожалению, ничего не подска­ зывает, кроме общего вывода о том, что «так -в жизни бывает», причем действие второй половины пьесы развивается так, будто жизненные «крутые перека­ ты» в конечном итоге, — стоит только проявить сознательность, — оказывают­ ся пустяковым препятствием и преодо­ леть их совершенно просто. Достаточно сопоставить две реплики Игнатова в диалогах с Протасовым, чтобы убедить­ ся в этом. Вот выбитый из колеи Игнатов, жалу­ ющийся, что на душе у него невыноси­ мо, что его терзает ложь в отношениях с женой, да и с работой ничего не ла­ дится, заявляет: «— Иногда я часами говорю себе, что я не имею права так поступать. Но все это слова и слова. Сердце не слуша­ ет! Встречусь с ней и опять чувствую себя той самой щепкой, о которой ты говоришь. И, в конце концов, почему я не могу поступить так, как подсказы­ вает сердце?» Таково самочувствие, таков ход мыс­ лей Игнатова во втором акте. А в тре­ тьем он уже «спокойно» сообщает Про­ тасову об окончательном разрыве с лю­ бимой девушкой, а затем даже «ирони­ чески», как подчеркивает авторская ре­ марка, обращается к нему (а фактиче­ ски иронизируя и над самим собою!): «— Ну, еще бы! Герой — ведь это- тогда, когда любовь все сметает, ломает, рушит... И все кругом, как ты выража­ ешься, летит к черту, верхним концом вниз. Тогда и герой настоящий, и лю­ бовь настоящая». Одно из двух: либо этот человек еще не в состоянии спокойно иронизировать над собственными терзаниями (кстати, простился с Наташей он всего пять ми­ нут назад!); либо драматург вместе со своим главным героем вводил нас в за­ блуждение, и никаких терзаний Игнатов на самом-то деле не испытывал. Тогда получается, что все, на чем строились два с половиной акта из трех, являлось лишь «бурей в стакане воды» — ника­ кой глубокой любви у Игнатова не бы­