Сибирские огни, 1958, № 8

Вспыхнул электрический свет. Ребятишки бросились в другую половину избы и затеяли игру. А Волошин заговорил вновь. Степан-то Петрович умер. Прямо на пасеке. Последнее время он, вишь, стал прихварывать, напросился пасечником. Знаменитый был пчеловод' Весь колхоз медом снабжал... Я вспомнил Степана Петровича, и мне стало грустно. Перед моим взором стоял человек с живыми, серыми глазами, весельчак и озорник. Его не надло­ мили ни германский плен, куда он попал в первую мировую войну, ни граждан­ ская война. Он был трудолюбивым, дисциплинированным и честным коммуни­ стом. — А где его семья? — Жена, Анастасия Алексеевна, и обе дочери — Настя и Дарья — рабо­ тают в колхозе. Послышался шум, залаяла собака. Татьяна Филоновна вышла посмотреть и вернулась вместе с высоким мужчиной в брезентовом плаще. На вид ему бы­ ло под шестьдесят. На бритых щеках выделялись глубокие морщины, придавав­ шие ему суровый вид. Он подошел к столу и, молча, подал руку сначала хозяи­ ну, а потом мне. — Петренко Данил Константинович, — пробасил он. Петренко — слушатель школы-передвижки, работавший в то время пред­ седателем кредитного товарищества. Я слышал, что после окончания школы он организовал товарищество по совместной обработке земли и развернул бурную деятельность. Однако эта форма хозяйства пришлась ему не по душе и он вско­ ре перешел в чернокурьинскую коммуну «Путь к социализму». Не ужился и там и переехал в сельхозартель Ижморского района. Петренко снял плащ, причесал густые с сединой волосы и сел на подстав­ ленный стул. — Так, значит, по старым местам? — спросил он. — Это хорошо. А вы что — в писателях? Нет. Для интересу? Тоже хорошо. А я-то, вот, напутешест­ вовался. Только в одном колхозе,, в Ижморке, задержался. 15 лет председатель­ ствовал. Ты скажешь, — перешел он на «ты» — можно проработать и 20 лет, и ничего не сделать. Можно. А о моей работе есть документы. И тебе за меня краснеть не придется. Петренко вынул плохо гнущимися пальцами из потрепанного бумажника сложенную вчетверо бумажку и подал ее мне. — Читай] Я взял бумажку. «Справка. Выдана Ижморским отделом сельского хозяйства Петренко Да­ ниилу Константиновичу в том, что он действительно работал на руководящей работе председателем колхоза с 1933 года по 1948 год. За время своей работы с обязанностью, возложенной партией и правительством на председателей колхо­ зов, справлялся с честью». — Ну, можно краснеть ? —спросил он, глядя на меня испытующим взгля­ дом. — Нет? То-то... А теперь ты спросишь, почему я опять здесь, почему ра­ ботаю простым объездчиком? И на это есть ответ. Конечно, не по старости. Сил у меня еще хватит.... — Да вы кушайте! — угощала Татьяна Филоновна. — Борщ остынет. Даниил Константинович отхлебнул из вежливости несколько ложек и про­ должал: — А получилось так. Приехали к нам в колхоз секретарь райкома и на­ чальник отдела милиции и говорят мне: «Надо бы отметить День урожая». От­ метить — так отметить. Устроили обед. А потом я спрашиваю: «Как будем рас­ считываться?» Спиши, говорят, на колхоз. Я и списал. А того не осмыслил, что начальство колхозным добром распоряжаться не может. Потом стал задумывать­ ся. Как бы, думаю, из мешка шило не вылезло. И оно вылезло. Кто-то возьми, да и сообщи в Кемеровский обком партии. Приехал оттуда представитель, вызвал меня и говорит: «Расскажите, Да­ ниил Константинович, как это вы тут с секретарем райкома обед за колхозный счет устраивали?» Эх, думаю, и зачем это я влез в эту обедню? Обсказал все и говорю: «Каюсь! Не подумал. Да и как не угостить районное руководство. По­ могало же оно нам и сеять, и убирать хлеб». Посмеялся представитель. «А вы, говорит, угощали бы за их счет. А то много лакомок на даровщину находится». Усовестил меня и уехал. На другой день я побежал в контору и тут же внес все деньги. Представитель, как приехал в область, так все и доложил партийному ру­ ководству. Вызвали туда секретаря и начальника милиции. Обоих решили снять с работы и дать по строгому выговору. Ну, известно дело, вся злоба на меня. Вызвали на бюро райкома и дело обернули так, что вкатили мне выговор. В по­ учение, дескать, другим... Я восстал. Написал в обком. Оттуда опять приехал представитель. Выговор отменили. И я решил уехать подальше от греха... Вот