Сибирские огни, 1958, № 8

На пороге появилась полная пожилая женщина, за ее подол держался пух­ ленький малыш. Это была Татьяна Филоновна. Она минуту или две смотрела внимательно, а Макар Архипович стоял и помалкивал, — узнает или нет. И она узнала. Жизнь у Макара Архиповича сложилась не так, как, допустим, у Гуселе- това. Агроном Заречанский сумел ему внушить, что он сможет стать крепким и культурным хозяином, если переберется из села на выселок. Краткосрочная учеба в школе-передвижке не дала тогда молодому комму­ нисту политической закалки, душа мелкого собственника взяла верх. Волошин стал ярым сторонником агронома. Он везде и всюду ратовал за переселение из села, вместе с Янчариным стал вести запись желающих присоединиться к «ини­ циативной группе». Присоединились середняки Попович, Даниленко, Андронов, всего 30 хозяйств. Недолго думая, они снялись с насиженных мест и выехали на новый участок. Поселян на три года освободили от сельхозналога, дали ссуды — денеж­ ную, продовольственную, семенную. Скоро у них завелся племенной скот, доб­ рые кони, Андронов даже стал нанимать сезонных батраков. Живи, обогащайся! Коммунисты, оставшиеся в селе, потребовали, чтобы Янчарин и Волошин организовали товарищество по совместной обработке земли. Хотя и с неохотой, но Волошин за выполнение партийного поручения все же взялся. А тут наступил 1928 год. Богатеи стали придерживать хлеб, в котором все больше и больше нуждался растущий город. В селах начали создаваться так называемые балансовые комиссии, которые определяли, какое, количество хле­ ба должно сдать то или иное хозяйство. Создалась такая комиссия и в Весе- ловке. Как-то вечером Волошина вызвали к секретарю партийной ячейки. — Вот тебе задание, — сказал он. — Во что бы то ни стало собери 600 пудов хлеба и организуй его вывозку. Понятно? Волошин почесал затылок. Понятно-то понятно, но где взять хлеб? Балан­ совая комиссия подсчитала все излишки, и мужики, кажется, сдали все, что- им причитается. — Не будет у нас такого хлеба, — тихо произнес Волошин. — Ты коммунист или кто? — спросил секретарь, и в его голосе прозвуча­ ла угроза. — Много не разговаривай. Понятно? А то... — Что? — не выдержал Волошин, и в нем от обиды заклокотал гнев. — Партийный билет отберем. Понятно? — Я не за билет в партии! — выкрикнул Волошин. — Да и не ты мне его давал, не ты и отберешь. За отказ выполнить задание партийной организации Волошина из партии все же исключили. Я видел, что ему тяжело вспоминать все это, но не сдержался и спросил: — А ты не сделал попытки, чтоб тебя восстановили в партии? — Нет, — с неподдельным сожалением ответил он. — А как?.. — Надо было написать в крайком, в цека. Волошин посмотрел на меня с какой-то досадой. Его глаза, как бы гово­ рили: «Легко' сказать, — написать? А грамотешка у меня какая?!» — Райком, ведь, исключил, ■— сказал он. — Да и обиделся я сильно. На­ до бы меня поправить, а тут сразу — раз и готово. И нет коммуниста. Это разве легко? — Потом подумал и добавил: — А я, по правде говоря, тогда про­ машку дал. Хлеб у мужиков нашелся. У того же Андронова выкопали не один пуд излишков. Припрятал, значит. Вот и ручайся за людей... За эти слова я простил ему все. Значит, душа у него осталась все же пар­ тийная. Да это было видно и потому, как он повел себя в самые боевые дни сплошной коллективизации. Несмотря на упорное сопротивление крепких посел­ ковых мужиков, Волошин приступил вместе с Янчариным (это были большие друзья) к организации сельхозартели и первым свел на колхозный двор своих коней и коров. — Нелегко было налаживать новую жизнь, — говорил Волошин. В этих словах чувствовалась даже гордость, гордость за то, что трудности не сломили его, а, наоборот, выковали правильные взгляды на жизнь. — Опыта, правда, у нас не было, шли на ощупь. А все же шли. И шли вперед, а не назад. Сеяли 300 гектаров, это почти по десяти гектаров на двор. Думаешь, мало? Ого! Сеяли рука­ ми, убирали лобогрейками, делили хлеб по душам. Смотрели, как делали в ком­ мунах, так делали и мы. О трудоднях и понятия не имели. Конечно, при таком порядке, кто работал, а кто и лодырничал. Только на второй год ввели трудо­ дни. Дело было новое... В избе стало темно. С улицы прибежали ребятишки, начали забираться де­ ду на колени, а он ласково отгонял их от себя. — Идите к бабке. Татьяна Филоновна суетилась около печки, собирая ужин.