Сибирские огни, 1958, № 8

острова Блютенбайль», драматург явно утрачивает это свое качество и либо сбивается на весьма назойливый дидак­ тизм, либо предлагает вниманию зрителя заведомо тяжеловесные сюжетные «по­ строения», «сочиненность», нарочитость фабульных осложнений при отсутствии убедительно обрисованных характеров. Лучшие произведения П. Маляревско- го ддя детей, занявшие почетное место в репертуаре очень многих театров страны, позволяют назвать его мастером театральной сказки, создателем соци­ ально-значительной и воспитательно­ действенной сценической фантастики. Интерес к сказке для творчества это­ го драматурга столь органичен, что и после обращения к реальным героям нашей современности П. Маляревский вновь возвращался к излюбленному жанру. It адр ес взрослы х . Первая большая пьеса П. Малярев- ского о советской действительности (не считая давних юношеских опытов) — «Костер». В пьесе, созданной двенадцать лет назад, поставлен вопрос, который сам по себе актуален именно для сегодняш­ него дня, —■ вопрос о грандиозном бу­ дущем Сибири, страстное прославле­ ние этого огромного и могучего края. Конфликты, на которых строится сю­ жет «Костра», возникают нередко и в наши дни. Наряду с большим числом людей высоко сознательных, энтузиаст- ски относящихся к величественной за­ даче — поставить неисчерпаемые при­ родные ресурсы Сибири на службу стра­ не (яркий жизненный пример — приезд ученых для работы в Сибирском отде­ лении Академии наук) — встречаются ведь еще и люди, панически боящиеся покинуть московскую или ленинград­ скую квартиру. Этим эгоистам противо­ поставлены основные герои пьесы. Главенствующую мысль пьесы, рас­ крывающую смысл ее названия, выска­ зывает один из персонажей такими сло­ вами: «Без огня нет жизни на земле! Человек — костер!» Об энтузиазме со­ ветского человека, о «горении» в рабо­ те решил рассказать драматург. Многое в пьесе интересно, есть в ней действие — и внешнее, и внутреннее, есть события, через которые раскрыва­ ются характеры ряда персонажей. Борь­ ба молодого врача Никиты Седых за освоение целебного источника, за созда­ ние сибирского курорта всесоюзного зна­ чения показана увлекательно, в острых сценических положениях. Образы старого охотника-бурята Дор- жи, секретаря райздравотдела Клавы, депутата облсовета Федора Ивановича Фролова обладают несомненной досто­ верностью, наделены запоминающимися индивидуальными особенностями. Фро­ лов, например, очень сдержанный в про­ явлении своих чувств, чрезвычайно лаконичный, даже неразговорчивый, проходит перед нами всего в нескольких маленьких эпизодах, но он ощутим и конкретен. А .вот об основном противнике главно­ го героя в конфликте — о враче Лес­ ковском, «столичном интеллигенте» — этого не скажешь. Совершенно схема­ тичная фигура, демонстративно занима­ ющаяся непрерывным саморазоблачени­ ем! Если он порою и маскируется Лщ хорошего благовоспитанного человека,, то его «белая маска» столь отчетливо’ шита черными нитками, что фактически (по логике действия) она не может нико­ го обмануть. И тому, что его далеко не­ сразу разгадывают положительные ге­ рои, поверить невозможно. Есть и еще один существенный драма­ тургический просчет в «Костре». Если,, как сказано, борьба Никиты Седых за создание нового курорта в глухомани изображена интересно и убедительно, то- вот история любви Никиты и учительни­ цы Анны преподнесена с нарочитыми ос­ ложнениями, с искусственными, никого не обманывающими затяжками и воспри­ нимается, к сожалению, лишь как чуже­ родный «лирический довесок». В самый тяжелый для Никиты момент Анна вдруг решает навсегда прекратить встречи с ним исключительно на том ос­ новании, что, как ей кажется, она сама... обидела его (?!). Во втором и даже чет­ вертом актах она мучается, но упрямо твердит: «—Не могу я с ним встречать­ ся. Стыдно. Не могу я, тетя, не могу». Мучается и Никита, решивший, что Анна его не любит. Надуманность всего этого ложного «конфликта» — прямой результат за- данности: драматургу казалось, что не­ обходимо во что бы то ни стало, незави­ симо от правды характеров и обстоя­ тельств, растягивать до самой концовки «любовно-разлучное недоразумение», как якобы дополнительный источник обо­ стрения интереса зрителя... Если конфликт, который принято на­ зывать «личным», занимает в «Костре» подчиненное положение и фактически- иллюзорен (что, к сожалению, не поме­ шало ему, как мы видели, длиться слишком много времени), то в одной из последних пьес П. Маляревского «Кру­ тые перекаты» (1956 год) он составляет основу и главный двигатель действия. По крайней мере, — по замыслу ав­ тора. В последние годы появилось немало, пьес, построенных на разных вариан­ тах конфликтов в семье. Это и «Одна» С. Алешина, и «Жена» А. Борщагов­ ского, и две пьесы ’В. Пистоленко* («Любовь Ани Березко» и «О личном»). Это и «Сонет Петрарки» Н. Погодина. Чем пьеса Н. Погодина (хотя в ней;