Сибирские огни, 1958, № 8

Записав его в число постоянных слушателей, я не прогадал. Парень был любознателен, старателен и обладал прекрасной памятью. Однажды за вечер он наизусть выучил Коммунистический манифест. ...Занятия пришлось проводить в дни масленицы. Чтобы какого отвлечь людей, в том числе и некоторых слушателей, от пьянки, мы с Мишустиным ор­ ганизовали при избе-читальне кружки художественной самодеятельности. Наиболее активной участницей самодеятельности была учительница Ивано­ ва, — небольшого роста, очень подвиЗкная, девушка, лет двадцати шести. Кру­ жок разбился на две группы — драматический коллектив и хор. Пьес было мало, и ставили что придется. Особенным успехом пользовались две пьесы: «Красный коммунар» и «Святой черт». Первый спектакль ставили в последний день масленицы. Сцена была самая примитивная, отделенная от зрителей одеялами. Костюмы для актеров собира­ ли по всему селу, а для грима служила сажа и невесть откуда добытая губная помада. И все же невзыскательный зритель аплодировал от души. В это же примерно время развернулась кампания по выборам в сельский Совет. Тут я особенно почувствовал всю остроту классовой борьбы, бывали мо­ менты настолько сложные, что если бы не помощь коммунистов, то, пожалуй, я натворил бы немало ошибок. Тонко и подло вели свою работу баптисты и старообрядческие попы. Рас­ познавать их подчас было нелегко. Связанные родственными отношениями с местными жителями, они нередко пользовались их поддержкой, стараясь прово­ дить такую политику, которая была в интересах зажиточной и кулацкой части села. Баптисты старались воздействовать, главным образом, на отдельных менее устойчивых бедняков. Выбрав жертву, они пытались войти к ней в доверие, оказывали в трудную минуту материальную поддержку. Так попал под их влия­ ние Михаил Каторжнов — человек малограмотный, нерасторопный, но говор­ ливый. Он часами мог городить всякую чушь, перескакивая с пятого на деся­ тое, и при этом почти всегда жаловался на свою тяжелую жизнь. Жил Каторжнов когда-то, еще при отце, безбедно, но потом женился, по­ явились детишки. Жена попалась бесхозяйственная, и все пошло прахом. А тут еще гражданская война. И хозяйство вконец пришло в упадок. Хотел он всту­ пить в коммуну — воспротивилась жена. В довершение всего, пала последняя лошадь. И мужик запил. К жене стали похаживать евангелистки, приносили подарки. Партийная ор­ ганизация не заметила, как сначала жена Каторжного, а затем и сам хозяин ста­ ли посещать молитвенный дом. Заядлый до того курильщик Каторжнов бросил курить и стал ярым противником «табачного зелья». Примерно через неделю после начала занятий школы состоялось собрание по подготовке к выборам в сельский Совет. Пришел на собрание и Каторжнов и уселся рядом с кержацким псаломщиком. Оба они, точно сговорившись, ста­ ли ругать курильщиков, дымивших самосадом. — Вот ты, Михаил, говоришь, что курить грех. — отвечал сидевший впе­ реди Каторжнова конопатый мужичонка. — А двух баб иметь не грех? — Кто тебе сказал, что не грех, — отмахиваясь от наплывающего облака дыма, сказал Каторжнов. — Грех! Мужичонка не отступал: — Ну так вот. А ваш проповедник живет с одрой, а ходит к другой. Это можно, по-вашему? Каторжнов растерялся. Раскрыв рот, он хотел что-то сказать, но вырва­ лись лишь нечленораздельные, смешные звуки. Конопатый мужичонка хмыкнул. — Хм... Значит в священном писании об этом не сказано... Ишь вы, лаком­ ки, баптисты тоже. Знаем мы вас. Каторжнов замолчал и не проронил больше ни слова. А когда началось собрание, поднялся и вышел за двери. Псаломщик остался на своем месте. Но кто-то, кажется, тот же мужичонка, выкрикнул: — Зачем здесь поповщина! Десятки пар глаз устремились на псаломщика. — Лишить его голоса! Я взглянул на Ставрова. — Не знаю, кто его только пригласил, — прошептал смущенный секре­ тарь. И тут ворвался голос Каторжнова. Стоя у раскрытой двери, он выкрикнул: — Где такое право, чтоб лишать голоса трудящегося. Мы ничего плохо­ го от него не видим. Он же не эксплуататор какой-нибудь... Ставров заметно нервничал, готовый предложить оставить собрание и пса­ ломщику, и Каторжнову. Но делать этого в такой момент было нельзя. Никто, кроме конопатого, удалять их не требовал. Наоборот, по всему было видно, что присутствовавшие как бы сочувствовали и тому, и другому. Выпроводить их с