Сибирские огни, 1958, № 8

■сомоле. Почему же такое непостижимое расстояние? Семья? Может быть. Но как получилось в митиной жизни, что философия мухй-однодневки оказалась сильнее влияния комсомола, армии, коллектива? Откровенно говоря, я не понимал этого. Понимал я только одно: Енисей носит на своей груди прекрасное, носит он и мусор. XIII. Енисей прекрасный Проснувшись сегодня утром, я выглянул в иллюминатор и замер: я уви­ дел над Енисеем хрустальный лес. Не сон ли это? Нет, нет: на увалах стоял голубой лес, совсем голубой, как весеннее небо, и было в этом лесе что-то не­ обычайное, сказочное. Кое-где над голубыми увалами пламенем горели вершины осин, и они по­ ходили на стайку мотыльков, парящих в воздухе. Я, как зачарованный, смотрел на берег, и мне казалось, что я слышу нежный звон хрустального леса. Вошел Толя и тоже начал смотреть в иллюминатор. — Куржак, — сказал он. Да, это был куржак, безумная щедрость осени, осыпавшей землю голубы­ ми бриллиантами. — Ну, иди, завтракай перед вахтой: тебе Осиновский порог проходить, — сказал Толя. — А куржак-то, куржак! Как кружево! Хрустальный лес весь просвечивал, видна была каждая веточка в искря­ щихся звездочках. А дальше лес сливался с небом, и казалось, что само небо пролилось на увалы, затопив их голубизной. Но теплоход шел и шел, и голубые увалы остались в бескрайних далях пути. Над высоким берегом показалось небольшое село — Подкаменная Тунгу­ ска. Рядом с селом к Енисею вышла из тайги свинцово-голубая река. Ее имя — тоже Подкаменная Тунгуска. Сейчас она неширокая, но весной идут по ней даже большие суда. На берегах Подкаменной, в таежных дебрях, говорят, скры­ ты несказанные богатства, и этот край, край геологов и следопытов, представ­ ляется царством неведомым, таинственным, даже страшным. Пройти бы через ее пороги, заглянуть в это царство, где, наверно, живут необыкновенные люди, живут смелой, замечательной жизнью... Енисей здесь одет в камень. Берега стенами падают в воду, и над скала­ ми тесно стоят сосны. Теплоход подходил к Осиновскому порогу. Судно идет как бы в каменном тоннеле и кажется в нем маленькой лодоч­ кой. Енисей бурлит, мечется: тесно ему. Вдруг навстречу выплывает черный утес. Его острый мыс похож на нос громадного линкора. Утес стоит прямо посередине реки на верху его, как ко­ рабельные мачты, вздымаются голые деревья. Островок похож на черное пи­ ратское судно и называется Кораблик. Осторожно проходим под самым бортом Кораблика. Величав, сумрачен этот утес, и, бросивши его на середину реки, природа будто хотела показать, что нет предела ее капризам, ее фантастическим причудам. Я держу на белый бакен, который издали похож на уснувшую чайку: мач­ та должна быть чуть левее его. Осторожно, очень осторожно вперед: это опас­ ное место. Но вдруг мой путеводитель — белый бакен — исчез: на реку опустился синий, изгибающийся шланг, из него густо посыпал снег. Шланг бежал по во­ де навстречу судну, налетел, окутал нас. Я высовываюсь, ищу бакен. Где же он, где берег? Серая завеса заволокла всю реку. —■Чуть правее, — слышу я голос Виктора Львовича. — Подержи! И когда я готов прийти почти в отчаяние, снова показывается бакен. Здравствуй, дорогой! Вовремя ты показался, чтобы проводить нас дальше! Через минуту вихрь снега ушел в сторону, засияло опять солнце и разу­ красило воду в зеленый, синий, розовый цвет. Я облегченно вздыхаю: ничего не страшно, когда ясны берега, когда весело светит солнце и виден путь все впе­ ред и вперед... Показывается низкий, плоский островок — это Фениксова коса. Много лет тому назад на этом месте затонул пассажирский пароход «Феникс». Енисей из года в год заносил судно песком, и вот появилась коса. Когда мы равняемся с ней, Виктор Львович снимает фуражку. Может быть, это смешно, чуть-чуть сентиментально, а, впрочем, что же смешного в том, что старпом отдает почесть могиле давно погибшего судна?.. Впереди — темная черта, пересекающая реку. Вода бурлит, пенится. Вот юн. Осиновский порог! Судно идет вдоль цепочки бакенов, медленно входит в