Сибирские огни, 1958, № 8

Если ты выспался перед вахтой и хочешь подышать свежим воздухом, лучше всего пойти на корму. Сиди себе на решетках и под говор винтов думай о чем-нибудь. К тебе' подойдет кто-то из товарищей, попросит закурить, и вы деловито обсудите достоинство сегодняшнего борща или последнюю судовую новость: покупку огромного осетра, в котором оказалось килограммов шесть чу­ десной черной икры. Потом к вам присоединятся еще двое-трое; кто-нибудь рас­ скажет анекдот — быль из своей жизни... Анекдот — великое дело, и странно, что в повестях и рассказах знание их приписывают отрицательным персонажам, умение же рассказывать их счи­ тается чуть ли не преступлением. Напрасно. Иной анекдот — совершеннейшее художественное произведение. Много радости может принести он тем, у кого жизнь временно ограничена, скажем, бортами судна. А сколько разных историй услышишь на корме! Смешных и грустных, правдивых и оснащенных цветистым вымыслом. По этим историям можно су­ дить о жизни рассказчика, о его склонностях, характере. •— Позапрошлый год плавал я на «Сурикове»... — начинает кто-нибудь. — На «Сурикове» я тоже плавал, — вставляет другой. — Идем мы как-то с большим возом на буксире и вдруг: что такое? Впе­ реди Енисей горит! — Енисей? —. удивляемся мы. — Вода горит? — Полыхает, страшно смотреть! До неба огонь. Попади в это пекло — в минуту все сгорит: и пароход, и баржи. Что делать? Капитан растерялся, а я ему советую: «Поворачивать, уходить надо». Он послушал меня. «Правильно, говорит, Семенов». Дал оборот, и мы под самыми высокими парами ушли от огня. Кто-то не без ехидства спрашивает: — А небо и луна- в этот день не загорались? — Смотри-ка, не верит! — торжествующе говорит рассказчик. — А ты спроси, почему Енисей-то горел.. — Ну, почему? — А потому... Впереди разбилась большая нефтянка, из нее бензин вы­ лился и вспыхнул. Понял? Вот тебе и небо с луной! Вообще, не верить тому, что рассказывается, является признаком дурного тона, и скептики подвергаются всеобщему суровому осуждению. Если у тебя слаба фантазия и ты не способен верить, лучше помалкивай. Таков порядок на корме, и он незыблем. Двое матросов расположились на решетках с шахматами. Кок в своем бе­ лом чепчике чистит картошку, и чайки с криком вьются над ним, оглушительно хлопают крыльями. — Пшел, нахалки! — ругается он и замахивается ножом. — А мы в 53-м году «Диксону» форштевнем в борт заехали. А как полу­ чилось? Дали отмашку левыми бортами, а их штурман не понял, начал расхо­ диться правыми. Мы от него, а он — за нами, мы убегать, он — вдогон. Гоня­ лись гонялись друг за другом, кое-как разошлись. Наш капитан все время после этого грозил кулаком ихнему, когда встречались в рейсах. А это случалось не так редко. Обтирая ветошью руки, подошел механик. Это пожилой, солидный человек, которого Толя определил, как «головастого мужика». Механик он, действитель­ но, отличный и, кроме того, большой любитель наших кормовых собраний. — Танин остров, — сказал он, показав на желтый песчаный берег, мимо которого мы проходили. Меня удивило это название, и механик, улыбаясь, рассказал, что когда-то на этом острове жила артель рыбаков. Кашеварила у них добрая женщина Та­ ня. Она была очень хорошей поварихой, и в память о ней рыбаки назвали остров ее именем. — Вот так-то, милый мой, — говорит он, улыбаясь умными, насмешли­ выми глазами. — В жизни всякие разнообразия бывают. Он неторопливо покуривает, поглядывая на кончик своей папироски. Ка­ кая-то история просится у него на язык. Рассказы его всегда несколько стран­ ны, похожи на книжные и заканчиваются солидной моралью. — Лет двадцать тому назад, — начал он, — работал я на Востоке. Ходи­ ли мы по малым рекам на катерах. Ну, значит, дружок у меня был тогда, Ва­ силий. Хороший парень, умница. Любил он девушку одну. Очень горячо любил. Бывало, за рейс так истоскуется, бредит ею. Звали ее Оля, тогда ей лет восем­ надцать стукнуло, не больше. Красивая девушка, м-да, очень красивая и тихая вроде. Василий говорил, что и она его любит и что договор у них есть женить­ ся. Все как следует. Только возвращаемся мы как-то из рейса и узнаем, что Олечка замуж вы­ ходит. Василий чуть с ума не сходит. Неправда, говорит. Однако пришлось по­ верить. И за кого выходит-то Оля? З а Тараса Григорьевича! А Тарас Григорье- 9. «Сибирские огни» № 8.