Сибирские огни, 1958, № 8

— Ты садись, садись, Женя! — ободряет ее Толя. — Вот сюда, посредине. Улыбайся. Говори моему другу комплименты. Он их любит. Но Женя смотрит не на меня, а на Толю. — А я думала, что вы приедете только завтра.Мне в диспетчерской сказали. Нетрудно догадаться, что означает ее неловкость,и я делаю попытку встать и уйти, но Толя дергает меня за рукав. — Ну, как живешь? Замуж еще не вышла? — Не вышла. — Напрасно. С этим делом опоздаешь — прогореть можно. — А я уже прогорела, — говорит Женя, пристально глядя на Толю. Мы некоторое время молчим. Потом Женя как бы нечаянно сообщает: — Картина сегодня хорошая... — Мы уже смотрели, — поспешно говорит Толя. — Ты сходи, картина законная. Вдруг он спохватывается: — Эге! — вот заболтались! На вахту пора! А ну-ка, друг, потопали на теплоход. Женя некоторое время идет с нами, потом, прощаясь, краснеет и несмело спрашивает: — Я приду сегодня в порт? — Приходи. — А ты будешь на теплоходе? — Не знаю. Может, буду. — Зачем ты так с ней? — спрашиваю, когда мы остаемся вдвоем с Толей. — Ведь она же тебя... Он хмурится, старательно пинает камешек. — Мне самому жалко ее. Она давно вот так. А что бы ты стал делать, если душа не лежит? До вахты у нас еще много времени, и мы идем на берег, садимся на ка­ мень. Волны, как зеленые змеи в серебряной чешуе, шуршат по песку. — Я не хочу с девушками как попало, — говорит Толя. — Я люблю, чтоб уважать девушку, бояться придти на свидание в нечищенных ботинках и ска­ зать при ней не то слово. А Женя, она... как овечка. Я сразу сказал ей, чтоб не надеялась, а она все ждет чего-то. Над Енисеем кружили чайки. Они взмахивали вверх и падали в воду, сли­ ваясь с серебром волны. Мы долго сидим молча. — Слушай, — неожиданно сказал Толя. — На спутниках люди будут летать? Как думаешь? — Наверное, будут. А ты хотел бы полететь? — Полетел бы, — задорно сказал он, — если бы... взяли, конечно. Знаешь, люблю я, когда... рядом со смертью, чтобы дух захватывало, чтобы во всю силу жить. Толя, прищурясь, смотрел на Енисей, и глаза его, живые жадные, боль­ ше, чем слова, говорили, что это не пустая болтовня. Кому незнакома эта тре­ вожная жажда — быть «рядом со смертью», — если за плечами всего-навсего два десятка?! — Нет, на спутник, наверное, не возьмут всякого. Там ведь с толком на­ до, с образованием. Знаешь, куда я хочу податься? Зимовать на Диксон. Один парень рассказывал: пурга хлещет, дышать нечем, морозище. А ты едешь ку­ да-нибудь на собаках — ничего тебе не страшно. Хорошо! Мне тоже казалось, что очень хорошо, когда ты живешь не в полудреме, а всеми силами своей души и тела. Приближалось время. вахты, мы поднялись и направились в порт. Дудин­ ка — городок небольшой, и нам снова встретились девчонки в лиловых шта­ нишках. Но, заметив Толю, они дали такого стрекача, что нам сразу весело стало. Толя стал шалить, как козленок, и согласился на мое предложение -— зайти «для теплоты» в один ларек. А когда возвратились в порт и шли по причалам, услышали голос дикто­ ра, разносимый усилителями: — Товарищ Изможный! Товарищ Изможный!- Явитесь в кабинет диспет­ чера. Вы получите руководящие указания Литвинова Геннадия Игоревича. То­ варищ Изможный! Товарищ Изможный!.. Толю этот торжественный радиовопль страшно поразил. — Фуй! — воскликнул он. — Руководящие! Указания! Вот бы посмот­ реть, что за фрукт, этот Литвинов Геннадий Игоревич! Какой-нибудь малень­ кий, толстый человек, важный, как причальная тумба. Он посмеивался всю дорогу, а когда подошли к теплоходу, стал в позу и возгласил: — На теплоходе «Магадан»! На теплоходе «Магадан»! У вас справа по