Сибирские огни, 1958, № 8

Климас хватает полный глоток воздуха, делает шаг вперед, и лист бумаги, вспорхнув на свет, падает на стол. — Вот... — Что это? — Читайте! Климас не видит, как Крушинский читает бумагу. Он стоит и смот­ рит в земляной пол. Ему слышится только шелест бумаги да чудится, будто шипит электролампа. - И вы это передали? — слышится далекий голос Крушинского. Не отрывая глаз от пола, Женя отвечает: — Да! — Вы же сказали мне, что ничего в Москву постороннего не пере­ давали. Климас молчит. — Значит, вы тогда солгали? А теперь почему принесли? — Не знаю... Принес... Снова пауза. Климас удивлен. Почему начальник так долго не на­ чинает ругать его? А камень, который нес сюда на плечах, делается лег­ че — вот можно даже чуть пошевелить плечами. — Нехорошо, молодой человек, нехорошо. Есть порядок — вы ни­ чего не передаете по радио без визы. Вы обязаны были показать. Я все равно разрешил бы передать. Если люди на меня жалуются, надо передать. Но есть же порядок, дисциплина... А впрочем, ладно. Идите... Спасибо. Он отбрасывает бумагу в сторону. Климас поспешно выходит и поч­ ти бегом устремляется к себе на рацию. А к Крушинскому приходит Гольцшмидт. — Почитайте, Наум Исаакович, — предлагает Иван Сергеевич. Гольцшмидт мычит над бумагой, сопит, как набирающий пары локо­ мотив, часто поглаживает голый череп пухлой ладонью. — М-да! — нечленораздельно говорит он и удивленно спрашивает: — Что это за чушь, Иван Сергеевич? — Вам лучше знать! — безразлично отвечает Крушинский. Гольцшмидт, пожав плечами, продолжает чтение. — Вот негодяй! Не­ стерпимая околесица! — восклицает он. Затем перевертывает страницу и, увидев, среди других, свою подпись, молча смотрит на Крушинского, кладет бумагу на стол, лицо его постепенно наливается кровью, багро­ веет. — А? Это шутка, Иван Сергеевич? Чья? Все-таки я ничего не по­ нимаю. Что это за сивый бред? Что вы себе об этом думаете? — Ничего особенного, — все в том же нарочито безразличном тоне отвечает Крушинский. — Группа ответственных работников строитель­ ства заполярной магистрали, недовольная ходом дел, заявила по радио жалобу в Москву на неправильные действия начальника. Вот и все. Каждый имеет право... — И это передано’ в Москву? Москва это получила? — Конечно. — Через наше радио? — Да что вы удивляетесь, Наум Исаакович, вы же должны знать это лучше меня. Если я правильно читаю, то там написано: «Главный инженер Гольцшмидт». Вы как будто Гольцшмидт, если я не ошибаюсь? — Я-то Гольцшмидт с детства, но такая штука со мной первый раз! Кто-то устраивает мне прогулки на ведьмах. — Вы напрасно волнуетесь, Наум Исаакович, — чеканит Крушин­ ский, играя карандашом. — Вы, конечно, имели право опротестовать мои действия и даже обязаны были это сделать, если видели, что эти