Сибирские огни, 1958, № 8

Это были самые обыкновенные бумаги: давно отправленные радио­ граммы различных отделов управления. Среди них Вера заметила выде­ ляющийся из общей массы своим форматом лист, исписанный знакомым и характерным почерком: ровные, прилизанные строки из приземистых, тщательно — каждое в отдельности — выведенных букв. Рука Калабу- хова! Наверху, в самом начале, стоял адрес: Москва... Карандашная от­ метка, сделанная рукой Климаса, свидетельствовала о том, что все это передано по адресу. Костецкая быстро бежала глазами по строчкам, и чем дальше она уходила по карандашным тропинкам в глубь исписан­ ных листов, тем суровей становилось ее лицо. Потом она подняла голову, как-то нервно и решительно встряхнула ею так, что' кудри взметнулись вверх, а потом упали в беспорядке отдельными кольцами. Затем встала и неторопливыми, но твердыми шагами подошла к Климасу и, протянув бумажный лист к его глазам, громко, так, что тот мог слышать это, не снимая наушников, спросила: — Это передано? Климас кивнул головой в знак подтверждения. — И у тебя хватило совести?! — крикнула Вера. — Зачем? Что он тебе сделал? Какой ты... Она взмахнула листом и ушла в комнату, так и не закончив начатой фразы. Теперь Евгению уже больше не работалось, не шли на ум ни поздра­ вительные радиограммы, ни сводки, ни резолюции. Она нашла донос Калабухова на Крушинского, тайно переданный Женей в Москву. Кала­ бухов сообщал о неправильных действиях начальника, о бессмысленном разбрасывании государственных средств, о том, что Крушинский дейст­ вует, ни с кем не советуясь, что несколько тысяч человек поставлены на грань голода, начались болезни, может возникнуть эпидемия. А началь­ ник вторую неделю не выходит из своей землянки, пьянствует и отдает нелепые приказы о прокладке автомобильной дороги на льду Шуши. Та­ кое поведение начальника разлагает всех работающих и грозит опас­ нейшими последствиями. Калабухов просил Москву немедленно вме­ шаться в дела Пыр-Шора, чтобы не пострадали ни в чем не повинные Дюди. Сообщалось также о том, что парторг Алексеев действует заодно с Крушинским. Стояли подписи Калабухова, главного инженера Гольцшмидта, на­ чальника работ Сашина, начальника карьеров Терьяна, начальника ра ­ бочего снабжения Хрулева и еще каких-то людей, которых Климас даже не знал. Передавая в свое время написанное Калабуховым в Москву, Климас понимал, что поступает незаконно, так как на рации был уста­ новлен порядок, что все, предназначавшееся к передаче, должно было иметь визу Крушинского, Гольцшмидта или Алексеева. Кроме того, ж а ­ лоба была очень похожа на донос. Но в составлении этой жалобы при­ нимало участие много людей, и хотя визы Гольцшмидта не было, но он ведь тоже, вместе с другими, подписал это заявление и тем самым санк­ ционировал его. Какой-то неприятный осадок остался в душе Климаса, ему всегда казалось, что начальник — не такой, каким его1 изобразили, но напряженная работа на рации и... и захватившее его чувство любви — не оставляли времени для раздумий на эту тему. Он запрятал текст ж а ­ лобы подальше и почти забыл о нем. Уничтожить ее совсем он боялся, намереваясь сохранить на всякий случай. Когда же Крушинский, выз­ ванный Бергутом, спросил, не проходила ли через рацию подобная пере­ дача, Евгений растерялся и... не нашел в себе мужества сказать правду.