Сибирские огни, 1958, № 7

—- Тебе жить по-нашему нельзя, — и глубоко вздохнула. — Как в школе скажут, так и делай, так и живи. Ты умная — должна понять... С этой поры Вера носила в себе страшно саднящую боль двойной жизни. Отец просмотрел ее школьные книги, громко прочитал: «мы — не рабы» — слова, с которых начинала тогда воспитывать молодое по­ коление советская школа. Прочитал и презрительно процедил: — Это еще как сказать... Девочка поняла, что школа и дом разделены глубокой пропастью, что настоящая жизнь не дома, а в школе. Первый конфликт на этой поч­ ве разыгрался с отцом из-за лошади. По его распоряжению Веру отво­ зили в школу и из школы домой на лошади, и это вызывало неприятные разговоры среди детей. Однажды Вера, сойдя утром с крыльца, отказа­ лась сесть в санки и пошла пешком. Она не обдумывала заранее такого поступка, так получилось само собой. Состоялось объяснение с отцом. На все, что говорил отец, девочка, опустив голову, не глядя на него, твердила: — Не поеду! Что хотите делайте — не поеду! Школа брала верх. Жизнь девочки становилась не по ее силам запу­ танной, не по летам сложной. Так потекли месяцы и годы. Сумрачнее становился отец, раздражен­ нее мадемуазель Надин, печальнее и молчаливее мать. Отец заметно ' старился, его жалобы на плохие дела стали обычными. Однажды, воз­ вратись из школы, Вера застала в доме смятение и беспорядок. Посто­ ронние люди ходили по комнатам с бумагами в руках. Сгорбившийся отец шел за ними, волоча ноги и сгребая ими в складки ковры. Мать з а ­ перлась в своей комнате и плакала. — Мамочка, что это? — спросила Вера. — Я сама не знаю, доченька... Кажется, несчастье. А может быть, и к лучшему... Затем семья покинула этот большой дом и переселилась в другой— три комнаты с кухней. Исчезла мадемуазель Надин, из всей прислуги осталась только старая кухарка. На магазине отца появилась вывеска кооператива, а сам он перекочевал в маленькую палатку, в которой тор­ говал всяким старьем. Самым страстным желанием Веры было приобщиться к школьному коллективу, для которого она все еще не стала роднее и ближе. Девоч­ ка, теперь уже повзрослевшая и выросшая, завидовала своим соклассни- кам и соклассницам. Как они умеют веселиться! Как они могут смеять­ ся! Сколько в них сил, бодрости и жизнерадостности! Ей стоило боль­ ших усилий заставить себя веселиться, играть вместе с другими, и она понимала, что это получается нарочито, деланно и... трудно для нее са ­ мой. И, конечно1, заметно для других, ибо дети очень восприимчивы и чутки. Резкая смена настроений стала обычной для девочки. Они были мучительны для нее, но она несла в себе свою тяжелую ношу. В школе к ее характеру привыкли, знали, что она, только что принимавшая уча­ стие в общих играх, может тут же беспричинно обидеться, наговорить резкостей, а потом замкнуться в себе, а через час попросить извинения, чтобы снова начать все сначала. Но с годами многое постепенно изменилось. Девочка вырастала в девушку. Школьный коллектив относился к Вере значительно лучше. В ней самой укреплялись новые привычки, новые понятия, но одно остава­ лось, как у горбатого сохраняется горб, — резкие переходы настроения и обидчивость. Одно было хорошо — Вера училась со страстью, с увле­ чением.