Сибирские огни, 1958, № 7

спорили громко и страстно. Особенно страстным спорщиком был Гумер Фаткуллин, часто схватывавшийся то с Алексеевым, то с Гольдшмидтом. Он был инициатором большинства обсуждавшихся в землянке меро­ приятий. Но стоило только высказать сомнение в жизненности его пред­ ложений, как он щетинился и не стеснялся в резких выражениях. Гольц­ шмидт в этих случаях, высказав свое мнение, быстро умолкал. Зато ес­ ли в спор ввязывался Алексеев, он принимал затяжной и горячий харак­ тер. Крушинский обычно не вмешивался в спор, чтобы дать обеим сторо­ нам высказаться до конца. Радостно улыбаясь, наблюдал Крушинский эти схватки! Ему нравилась горячность, с которой Фаткуллин и Алек­ сеев принимали все близко к сердцу. «С такими можно работать!» — ду­ мал Крушинский, и его теперь почти не беспокоила сдержанность Гольд­ шмидта — она как-то уравновешивала горячность двух других его по­ мощников. Наконец споры закончены. Фаткуллин и Гольцшмидт должны были теперь собрать воедино все решения и оформить их в приказ — програм­ му действий на ближайшее время. К этим дням закончилось сооружение для Крушинского нового жи­ лья. Новая землянка состояла из двух комнат и кухни. Плотники изго­ товили для нее самодельную мебель, включая даже письменный стол. В день перехода Крушинский сказал Костецкой: — Я многим, многим обязан вам, Вера Петровна. Прошу принять мою благодарность. Но теперь мы должны расстаться. Для вас готова комната... Крушинский чувствовал себя неудобно, когда произносил эти слова. Он привык к Костецкой. В сплетении противоречивых качеств у нее бы­ ло что-то располагающее. Крушинский знал, что без нее он ощутит око­ ло себя пустоту. Костецкая прервала укладку вещей в чемодан, обиженно взглянула на Крушинского. — Это потому, что я женщина? Да? — спросила она. — Я пони­ маю. Но я вас просила не замечать во мне женщины. — И, опустив го­ лову, добавила: — Я так к вам привыкла. — Мне тоже жаль с вами расставаться, — ответил Крушинский и, подойдя к Костецкой, взял ее руку. — И я привык к вам. Но... вам надо работать по специальности. Не видеть же в вас женщины невозможно. Вы — девушка, да притом еще хорошая девушка... — Ну вот, так я и знала! — живо воскликнула Костецкая. — Все вы одинаковы. — И, теряя самообладание, резко бросила: — Юбочники! — Это незаслуженно, Вера Петровна, — раздосадованно ответил Крушинский. — Я не хотел ни обидеть, ни оскорбить вас. Утверждать, что вы не женщина, а во всех мужчинах видеть каких-то юбочников — нельзя так, Вера Петровна... — Это нельзя... Это можно... Мораль, похожая на складной ножи­ чек, — еще продолжая дуться, возразила Костецкая, но вдруг неожи­ данно весело спросила: — А заходить к вам мне можно? Или тоже нельзя? Крушинский не мог сдержать улыбки, видя эту резкую смену на­ строений. — Пожалуйста, Вера Петровна! Когда угодно... Всегда рад вас видеть. Через час каждый устраивался на новом месте. Костецкая, роняя слезы, раскладывала содержимое своих чемода­ нов в маленькой каморке, и все ей не нравилось! И то, что каморка от­ горожена в углу большой,, до отказа заселенной людьми землянки, и то*