Сибирские огни, 1958, № 7

Не надо сна! Он хочет жить! Он жив, движется, говорит сам с со­ бой, хоть он и не слышит себя, и его не слышат ни снег, ни пурга. Что значит человеческий голос в сравнении с этим воем пурги? Но он чув­ ствует, что говорит, работает, расширяя для себя в сугробе место. Он спрашивает себя: сколько сейчас времени, и по белеющему отверстию, проделанному им над головой в снежной пещере, устанавливает: сейчас день. Отверстие заметает снегом, во Алексеев проделывает его вновь и вновь, голыми руками сгребая снег под себя и поднимаясь вверх, к от­ верстию. Странно — Алексеева не мучает голод, он не хочет есть, хотя в кар­ мане у него лежит пища. Он пробует съесть кусок хлеба с мясом. Но хлеб безвкусен, а запах мяса неприятен. Алексеев засовывает обратно в карман и хлеб, и мясо. А что, если сделать пару движений, из числа тех, что входили в утреннюю физическую зарядку? Очень хорошо! Прав­ да, в берлоге тесно, движениям мешает снег, но это не беда. Раз! Два! Раз! Два! Дыхание учащается, тело> начинает согреваться. Раз! Два! Раз! Два! Теперь можно прочитать строки Маяковского. И, что есть мо­ чи, во всю глотку, как если бы он выступал перед громадной толпой на площади, Алексеев кричит: ...Ваше слово, товарищ маузер! ...Левой! Левой! Левой! Но он не слышит своего голоса. А что, если спеть? И он поет: Из-за острова на стержень, На простор речной волны... Не то! Надо веселей! Эх, наливай, сосед, соседке, Соседка любит пить вино... Что за чепуха? Какая соседка? И опять полузабытье и видение... Алексеев видит в ярко освещенной комнате за столом Нину — задушев­ ную подружку, с которой он уговорился через год встретиться здесь, на севере, и справить свадьбу. Им обоим понравилась такая перспектива — свадьба почти на полюсе!.. Свет в комнате мягкий, скрадывающий все острое. Нина пишет. Льняной локон свесился почти к бумаге, порыви­ стым движением девушка отбрасывает его, но он снова свисает. Нина пишет ему письмо. Если бы она могла представить себе своего любимо­ го в снежной берлоге! Она думает, что он — герой, побеждает тундру, а он барахтается в снегу... Время кажется нескончаемым. Оно смотрит на Алексеева одним бе­ лесым глазом отверстия берлоги. И когда, наконец, пурга стихает, то кажется, будто это ловушка, обман, чтобы выманить человека из укрытия. Так, затаив дыхание, готовая к прыжку, следит за жертвой рысь. Сквозь отверстие начинает пробиваться в берлогу свет. Дневной свет. Алексеев расширяет отверстие, выползает наружу и сразу же уто­ пает в снегу по грудь. Он приглядывается к местности. Все кругом бело, искрится под косыми лучами солнца. Небо висит мирное, голубое, по нему мирно, тихо плывут белые облачка, точно это самое небо не низ­ вергало еще совсем недавно на землю снежный ураган. Алексеев двинулся вперед. Он не шел, а плыл, погружаясь в снег, быстро вспотел и почувствовал, что силы уходят. Он остановился. Захо­ телось есть. С аппетитом проглотил хлеб и мясо и сразу же раскаялся