Сибирские огни, 1958, № 7

■кровом, промерзнут не скоро, и даже в зимних условиях автомобиль­ ная дорога потребует жердевого настила на многих десятках километ­ ров, а, кроме того, незамерзающие ключи и родники... Фаткуллин готов еще раз повторить «нет, это невозможно», хотя ему легче было бы про­ валиться под землю, нежели сказать это. И вдруг рождается мысль, простая и обыкновенная. — А что, если мы, товарищ начальник, будем ездить по реке? — неуверенно высказывает ее Фаткуллин. — Это как — по реке? — Как ездят в зимнее время всюду в России. Крушинский сбит с толку — слишком это просто. — А лед выдержит груженые машины? — В России выдерживает, —уже смелее отвечаетФаткуллин. ■— Это надо взвесить. Да, это надо взвесить, — повторяетКрушин­ ский, размышляя, и после паузы решает: — Черт возьми, это правиль­ но! Пожалуй, вы хорошо придумали... Фаткуллин видит, как оживает лицо начальника, как разглажива­ ются на нем складки и сходит темная пелена раздумья. — Это будет дальше, товарищ начальник, но зато надежнее. Крушинский сбрасывает одеяло. — У вас есть с собой карта? А ну! Оба веселеют. — Мы кое-где срежем извилины реки, — говорит Фаткуллин, и у з­ ловатый палец его ползет по голубовато-зеленой карте. — Там, где мож­ но, мы обойдем извилины по суше. — Правильно, — соглашается Крушинский. Он берет циркуль, ме­ ряет расстояние по масштабу. Они говорят, перебивая один другого, похожие в эти минуты на студентов, нашедших доказательство теоремы, которое долгов не могли найти. Они говорят уже о деталях, считая вопрос решенным, и, нако­ нец, Крушинский предлагает Фаткуллину: — Вот что: идите и запишите все это на бумаге. Планы, расчеты... Утром завтра зайдете. Фаткуллин ушел бодрый и радостный. Крушинский лежал и думал о том, что', ища выхода из положения, человеческий мозг создает самые сложные схемы, но, в конце концов, останавливается на самом простом, и потом кажется, что не требовалось никакого’ напряжения ума, чтобы придумать этакую обыкновенность. — Так оно, Вера Петровна, — неожиданно произнес Крушинский. — Он в самом деле с головой, этот ваш Фаткуллин... — Я ведь вам говорила. Он мне сразу понравился. — Замечательно! Теперь я буду спрашивать ваших советов о лю­ дях, — шутит Крушинский. — Я вас поставлю начальником по кадрам. ’В дверь постучали и, не дождавшись отклика, в землянку ввалился человек. Он был мокр, грязен, встрепан, похож на пьяного. — Что такое? Что случилось? — встревожился Крушинский. — Сейчас... — человек бухнулся на табурет. — Сейчас... хорошо, что добрался. Извиняюсь, вторгся... Мне ведь некуда... — Алексеев! — узнал Крушинский парторга. — Откуда ты? Тонул в реке, что ли? Тебе переодеться надо. Возьми в чемодане мое белье... Живо!.. Костецкая, с удивлением наблюдавшая эту сцену, вышла. Алексеев быстро переоделся, не переставая произносить какие-то обрывки фраз: Занятно... побывать живому в могиле... Человек остается один... Надеяться не на кого...